— Вы вовремя приехали, — сказала она, прервав его мечты о домашнем очаге. — Я застряла.
— Застряла?
— Я мечтала о ланче, но Кетчуп начинал дрожать каждый раз, когда я ставила его на пол. Поэтому, надеюсь, я могу посидеть здесь, пока вы приготовите мне сэндвич. — Она нахально взглянула на него: — Сыр и помидоры?
— Легко, — сказал он, распрощавшись с сентиментальной чепухой.
— Хлеб — на кухонном столе. Сыр — в холодильнике, а помидоры — в огороде. И я люблю, чтобы слой сыра был толстым.
Ник усмехнулся, и Мисти заметила это:
— В чем дело?
— Я думал, что стол уже накрыт, на нем стоит дрезденский фарфор и все такое прочее.
— У меня есть дрезденский фарфор, — сказала она, непринужденно махнув рукой. — Он в буфете в столовой. Вы правы, мы с Кетчупом будем рады получить наш сэндвич на дрезденском фарфоре.
— Вы шутите.
— С какой стати мне шутить об этом? Почему бы не подать нам наши сэндвичи на дрезденском фарфоре? Это очень важные вещи, сэндвичи. Ты хочешь сэндвич, Бейли?
— Мы обедали, — стесняясь, произнес Бейли.
— Разве это имеет значение? — изумленно спросила Мисти. — Ведь сегодня выходной. Мы можем есть сэндвичи целый день, если захотим. Мы можем попросить твоего папу приготовить нам сэндвич? Он хорошо готовит?
— Он делает вкусные спагетти.
— Но не сэндвичи?
— Я могу сделать сэндвичи, — сказал Ник, задетый за живое.
— Замечательно! — Она просияла. — Бейли, какой сэндвич тебе приготовить?
— С медом.
— У меня есть мед. Могу я добавить это к своему заказу? — Мисти счастливо улыбнулась Нику. — Пожалуйста.
Итак, он готовил сэндвичи в доме Мисти с видом на море, а Бейли и Мисти в это время болтали за окном.
Нику почудилось, что он оказался в другом измерении. Он готовил сэндвичи, а Бейли и Мисти в это время восхищались улучшением состояния Кетчупа и сравнивали его переломанную лапу с переломанной рукой Бейли.
Бейли смеялся. Смеялся…
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Его сын смеялся на веранде с женщиной, которая была частью его будущего.
Его будущего? Конечно, он имел в виду будущее Бейли. Мисти была его учительницей.
Отрезав масло, Ник поднял нож вверх, и рука его замерла в воздухе. Он глубоко задумался. Куда это его приведет? Происходившее сейчас не входило в его планы. Он приехал сюда, чтобы спокойно жить. Иметь стабильное будущее. Ему не нужно было ничего, что могло бы раскачать лодку. Мисти не должна была вмешиваться в его жизнь!
— Вы так и будете держать нож, словно древко знамени, или все-таки намажете масло на хлеб? — спросила Мисти через окно, и Ник, осознав, в какой позе застыл, рассмеялся, что само по себе было удивительным. Когда он смеялся в последний раз?
