Убедившись, что малышка крепко спит, Клинт встал из-за стола и направился в пустующую комнату. Он почти не бывал здесь с тех пор, как въехал в дом. Кровать стояла незастеленной, комод и старое кресло-качалка покрыты толстым слоем пыли.
Уверенный в глубине души, что Шерри его не подведет, Клинт быстро застелил постель свежим бельем и стер пыль со всей мебели, какая стояла в комнате. Он едва закончил приготовления, как услышал стук в дверь.
Шерри стояла на крыльце, сжимая в руке маленький чемоданчик.
— Три дня, — заявила она, шагнув в открытую дверь. На лице ее была маска вызова и решимости. — Это все, что я могу предложить. Три дня, а потом тебе придется придумать что-то другое.
— Шерри…
Она подняла руку.
— Не благодари. Мне все это не доставит никакого удовольствия, но мысль, что девочку отдадут социальной службе или, хуже того, за ней будешь приглядывать ты или твой увалень заместитель, невыносима.
Клинт кивнул, зная, что лучше смолчать и ничего не говорить. Но он был очень благодарен Шерри за то, что она приехала.
— Я провожу тебя в твою комнату. — И он жестом предложил ей следовать за ним по коридору.
Клинт открыл дверь комнаты, и Шерри вошла внутрь. Она принюхалась, потом повернулась и бросила на него испепеляющий взгляд.
— Ты здесь недавно убирался, даже пыль стер. Ты знал, что я вернусь, — обвинила она Клинта.
— Я очень надеялся на это. — Клинт глуповато улыбнулся. Он видел, что раздосадовал ее.
Шерри напряглась, поджала губы, и в ее зеленых глазах сверкнул предупреждающий огонек опасности.
Она положила чемодан на кровать.
— Три дня, Клинт. Клянусь, это все, что у меня есть. Найди эту сердцеедку Кэнди и разберись, что же произошло.
— Все будет сделано, — немедленно согласился он.
Вместе они вернулись на кухню. Шерри едва взглянула на спящую малышку.
— Я дал ей целую бутылочку молока. Похоже, она осталась довольна, — объяснил Клинт. Затем подхватил ключи с подставки рядом с холодильником. — Мне пора на работу. Энди сейчас держит оборону один, и кто знает, что он там натворит, — сказал Клинт и улыбнулся, ожидая от Шерри ответной улыбки, но тщетно. Тогда он вздохнул, гадая, сколько продлится его наказание. — Я вернусь к ужину, часов в шесть.
Спустя какое-то время Клинт ехал к участку, и его голова была полна мыслей о Шерри и ребенке.
Если он хочет быть честным с самим собой, то должен признать, что никогда не понимал всей глубины той боли, которую испытала Шерри, когда ей объяснили: тяжелая форма воспаления матки не оставляет ей никакой надежды иметь детей. Это случилось пять лет назад. Он думал, Шерри свыклась с этой мыслью, но выражение ее глаз, когда она увидела Кэтрин, доказывало Клинту обратное.
