Осталась всего одна ночь.
Боже, это больно… Кэйли отвела взгляд, пытаясь скрыть боль, но Джейк уже двинулся к ней. Через несколько секунд сильные руки прижали ее к теплому, мускулистому телу.
— Кэйли, посмотри на меня. — В его голосе приказные нотки причудливо смешались с мольбой.
Голубые глаза, полные противоречивых чувств, с волнением вгляделись в ее собственные, и она почувствовала, как по щеке потекла первая слезинка. Вот идиотка! Он не должен видеть этого.
— Не уезжай. Я же вижу, что тебе больно. Ты не обязана этого делать. Не уезжай.
Он ничего не понял. Может, даже не хотел понять. Она любит его, но ни за что не простит себе…
— Пожалуйста…
— Ты превратила работу в смысл своей жизни. Так не должно быть, работа — это не все. Ты можешь добиться успеха и здесь. Кэйли, если хочешь, я подарю тебе собственную фирму. Можешь заниматься бизнесом, каким пожелаешь. Можешь вообще не работать. Предпочесть фриланс. Или займись йогой и фитнесом.
Она моргнула, одновременно смутившись и удивившись:
— Хочешь обустроить меня как свою любовницу? Содержанку? А мне будет светить еще годовой доход и дом в черте города?
Но Джейку это заявление не показалось смешным. Он покачал головой и уставился на небо, выдавив:
— Есть другие возможности. Незачем бегать по всему земному шару только потому, что я не могу…
Она ждала, зная, что он этого не скажет.
«Любить тебя».
Нужно было привыкнуть к этому. Но почему-то каждый раз слышать нечто подобное становилось все труднее. Как будто каждую минуту Кэйли ожидала, что его глаза наконец откроются и он поймет, что любит ее.
— Не делай этого. — Высвободившись из объятий, она отвернулась.
— Что тогда, Кэйли? Ты работала с шести до десяти последнюю неделю. Завтра ты уезжаешь, а последние часы мы проводим с твоими сослуживцами, которых больше интересует выпивка, чем твой отъезд! Больше некуда откладывать. Мы должны поговорить.
Через час они вернулись домой. Кэйли смотрела на окно, по которому стекали дождевые капли. Почти все вещи были собраны. Джейк стоял позади нее, зловещий, как раскатистый гром в грозовом небе.
— Ты даже погостить больше не приедешь?
Кэйли повернулась к нему, требуя понимания:
— Все, о чем я попросила, — посмотреть, как мы оба будем себя чувствовать после того, как я уеду!
— Ты что, не понимаешь, как я себя чувствую?! Я же прошу тебя остаться!
Нет, нельзя… Голова кружилась, сердце болело… все, чего ей хотелось, — провести следующие двенадцать часов в его объятиях. Но Джейк упрямо вел бесплодные споры.
