из рук
римского епископа, который этим титулом абсолютно не вправе был распоряжаться! Тем не менее, преемники Карла Великого, западные Императоры германского происхождения, рассматривавшиеся своими подданными как наследники и правопреемники владык древней Христианской Римской Империи, считали себя вправе требовать решающего голоса не только в светских, но и в чисто религиозных вопросах, рассматриваемых западным духовенством в качестве своей безусловной прерогативы. Символическим выражением этих претензий западных Императоров было их елеопомазание в алтаре («восьмое таинство») и возложение на них епитрахили (столы) - части священнического облачения - при коронации, или «помазании на царство», что подчеркивало духовно-священнический аспект Императорской власти. В этом своем «первосвященническом» качестве Императоры Запада совершали инвеституру (назначение) имперских епископов и аббатов, вручая им перстень и посох. Вследствие столкновения претензий пап и Императоров Запада одновременно на верховную светскую и духовную власть, между ними произошел конфликт всемирно-исторического значения - так называемый «спор об инвеституре». Своего пика этот конфликт достиг в момент, когда папа Григорий VII был объявлен низложенным римско-германским Императором Генрихом IV на Вормсском синоде в 1076 г. и, в свою очередь, отлучил Императора от Церкви. Столкновения между папами и Императорами продолжались на протяжении десятилетий, поэтому крестоносное движение, организованное по инициативе папы, первоначально не нашло большого отклика в германских землях. Император и вельможи его Империи были всецело заняты внутренними распрями. Бесконечные волнения в собственной стране не позволяли им участвовать в вооруженных «паломничествах» в Святую Землю.
Совсем иначе повел себя король французский. Он охотно откликнулся на папский призыв, но не мог внести в крестоносное предприятие особо существенного вклада из-за ограниченности сил и средств, находившихся в его распоряжении. Территория тогдашних владений французских королей ограничивалась лишь центральной и северо-восточной Францией. Бургундия и Лотарингия входили в «Священную Римскую империю (германской нации)», а весь Запад сегодняшней Франции - во владения королей Английских из Анжуйской династии Плантагенетов.
С наибольшим воодушевлением на призывы папского Рима откликнулись различные государства, основанные норманнами в Северной Франции, Англии, Ирландии, Южной Италии и на Сицилии. После проведения подготовительного Собора в Плаценции (Пьяченце), куда также прибыли посланцы василевса Алексея I Комнина с просьбой о военной помощи, папа Урбан II произнес на Клермонском соборе 27 ноября 1095 г. крылатые слова: «Так хочет Бог!» (по сей день остающиеся девизом Ордена Рыцарей Святого Гроба Господня). Добровольцы, пожелавшие отправиться в вооруженное паломничество, стали, по инициативе папы Урбана, высказанной на Клермонском соборе, нашивать себе на одежду кресты из крашеной ткани. Впервые в истории Средневековья большая группа мирян стала носить на одежде единообразный опознавательный знак. Это нововведение сохранилось по сей день, как в военной, так и в гражданской сфере. Знак Святого Креста стал первым знаком принадлежности к единому войску и выражением решимости участников крестового похода умереть на пути к Святому Граду Иерусалиму или довести дело его освобождения от власти неверных до победного конца. С тех пор крест считался отличительным знаком христианского ополчения, воинства (militia), под которым в описываемую эпоху на Западе подразумевалось прежде всего рыцарство, в связи с его тогдашней решающей ролью в военном деле. Использование креста в качестве военного знака отличия служило выражением совершенно новой для того времени идеи слияния Воинства Небесного с воинством земным. Отсюда было уже рукой подать до креста орденских рыцарей-монахов, которые, со знаком креста на одежде, щитах и знаменах, указывавшим на главный, религиозный, смысл их служения, мечом защищали христианские святыни от неверных.
