— Да все нормально, Дмитрий Николаич! К цинизму нам не привыкать, верно, Сергей, — словно ища поддержки, Свешников обратился к Кострову-младшему, но тот ничего не ответил — сейчас ему было уже совсем не до юмора.
— Когда и во сколько будут похороны? — осведомился Сенцов.
— Во вторник. Думаю, что часа в три, а до того надо организовать прощание, думаю, что часов с 10–11 утра, — продолжил уже вполне деловую беседу Свешников.
— Ясненько. Значит, часов в 9 будете забирать. Так-с, что еще… Гробы сами закажете и привезете или нам поручите?
— Сами, все сами, Дмитрий Николаич. Вы только их оденьте. Когда надо привезти одежду и какую именно?
— Генералу надо парадный мундир. Это ясно. А вот супруге — платье. Лучше темненькое и свободное, с длинными рукавами. А уж платочек на голову и саваны мы сами найдем…
С этого мгновения Сергей, уже до того терявший ощущение реальности и впадавший в легкий транс, окончательно отключился от происходящего. Он слышал, но не слушал, помнил, что случилось что-то страшное, но не помнил, что именно. Из тела что-то начало рваться наружу, настойчиво и неотвязно. Это была тошнота, но Костров не понимал и этого. Мир физический стал уплывать, растворяться, но новой реальности на его месте не оказалось… И вот, когда его должна была настигнуть рвота, вдруг все стихло. Отпустило…
Полковники же были настолько увлечены беседой, что на время забыли о Кострове и просто не заметили, что с ним что-то не так. Когда же о нем вспомнили, то все уже закончилось.
— Сергей, ну, что, мы пойдем с Николаичем в морг, посмотрим, что да как, а ты останешься или с нами? — окончательно вывел его из тошнотворного состояния Свешников.
— А мне нужно с вами? — не совсем понимая, что ему предлагается, отвечал Костров.
Мужчины понимающе переглянулись, и после секундной паузы вступил с разъяснениями Сенцов:
— Понимаете ли, молодой человек, хоть я и часто встречался с вашим отцом, но вот опознать его права не имею. А уж вашу родительницу — и тем более — простите, не был знаком с ней лично, — зачем-то лукавил «начмед», прекрасно помнивший и саму Веру Сергеевну, и то, как пользовал её в своей вотчине несколько лет назад, когда… Впрочем, это совсем другая история…
— К сожалению, — продолжал методично разъяснять суть дела Сенцов, — все наши действия определяются вышестоящими приказами и инструкциями, и вот согласно одной из них, утвержденной самим министром обороны СССР, но продолжающей действовать и поныне, все высшие военачальники, погибшие в результате… ну, неважно, чего… и их родственники тоже должны быть опознаны как минимум двумя лицами, близко их знавшими — будь то родственники или сослуживцы, о чем затем составляется и подписывается соответствующий протокол… Я понятно говорю?
