Все понятно, решила для себя Люси. Значит, мсье Фермэ решил продолжить славную династию, соединив свою судьбу с наследницей Софи Дюшансе. Что ж, хороший выбор. Настолько хороший, что можно взять себя в руки и временно отказаться от связей на стороне. А ведь, говорят, Жюльен Фермэ был большим любителем слабого пола, и предыдущая секретарша была чуть ли ни одной из сотен его пассий.
Для этой Одри Дюшансе он — тоже хороший выбор, что и говорить. Ровня. Но для нее, Люси Брандэ, он — единственный шанс. Одри найдет себе другого. А Люси не собирается сидеть до конца своей жизни в приемной, вскакивая по сигналу селектора, как дрессированная крыса по звонку.
Я буду не я, сказала себе Люси, если молодой, богатый и красивый шеф не окажется в моих объятиях.
А там уж она его не упустит.
Одри расплатилась с таксистом и пошла по дорожке к красивому двухэтажному зданию, которое во второй раз в жизни стало ее родным домом. Здесь она провела первые несколько лет жизни, пока не осиротела; сюда она возвращалась из любой поездки теперь.
Паскаль Лезадо большими садовыми ножницами ровнял крону декоративного кустарника. Он улыбнулся Одри и сообщил:
— Мадмуазель, вам телеграмма из Ниццы. Почтальон только что ушел. Мари за вас расписалась.
— Из Ниццы? — Сердце Одри учащенно забилось. Она почти побежала к дверям, едва не споткнувшись о колли Мими, разлегшуюся поперек дорожки.
В Ницце проходила та самая художественная выставка, о которой Одри рассказывала Жюльену. Она не поехала на церемонию открытия из суеверия. Вообще-то Одри никогда не придавала значения приметам. Но тут ей показалось, что если она примет участие в светских мероприятиях раньше, чем ее работы увидит публика, ее неминуемо ждет позор.
Если ее творчество или вообще не заметят, или раскритикуют в пух и прах, пусть она останется для всех просто какой-то Дюшансе, подписью на обороте, а не живым человеком, красным от стыда.
Сейчас Одри терялась в догадках: успех ее ждет или крах. Ей не терпелось поскорее об этом узнать.
В проеме, ведущем в столовую, стояла Мари. Она вертела в руках бланк телеграммы и разве что не обнюхивала его. На лице ее отчетливо читались признаки нечеловеческой борьбы с любопытством, и по всему было видно, что Мари готова сдаться. Она, конечно, понимала, что чужую почту читать нельзя, но это было выше ее сил.
Одри вовремя успела спасти мадам Лезадо от грехопадения. Она на ходу выхватила бланк из цепких пальцев Мари, вбежала в гостиную и с нетерпением принялась распечатывать телеграмму.
