— Нужен Нра, жизнь получается от того, что из многих простых вещей делается одна непростая: воздух, что надо для питья, что надо для еды — это все у меня есть, и я живу. А чтобы начаться новой жизни, нужен Нра. Он — начало начал. Само зерно неживое, будет Нра — оно оживет. Только у меня нет слова.
С нетерпением он ждал, пока Тощий все это усвоит.
— Какой-то витамин или гормон, что ли? Вроде витамина Е-6? Может, мы и могли бы его сделать, если…
Лъин кивнул. Да, конечно, Великие добры. На обоих сердцах у него потеплело от мысли о многих заботливо укрытых про запас зернах. Их можно прорастить, была бы только желанная медь. А теперь человек с Земли готов ему помочь. Еще немножко терпения, и все будет хорошо.
— Делать не надо! — весело пропищал он. — Простая штука. Зерно или я — мы можем сделать внутри себя. Но для этого нам нужен Нра. Смотри.
Он взял камешки из корзины, размял в горсти, старательно разжевал и знаками показал, что у него внутри камень изменяется.
Толстяк Уэлш заинтересовался:
— А ну, обезьяна, съешь еще!
Лъин охотно повиновался. Как странно — значит, сами они едят только то, что приготовили для них другие живые существа.
— Ух, черт. Он лопает камни… самые настоящие камни! Слушай, Тощий, у него что же, зоб, как у птицы?
— Он их переваривает. Почитай-ка о прамарсианах, они были наполовину животные, наполовину растения, и у него, очевидно, обмен веществ идет так же. Вот что, Лин, как я понимаю, тебе нужен какой-то химический элемент. Натрий, кальций, хлор? Нет, этого всего здесь, должно быть, хватает. Может, йод? Гм-м.
Он перечислил десятка два элементов, которые, по его соображениям, могли как-то содействовать жизни, но меди среди них не оказалось, и в мысли лунного жителя понемногу закрадывался страх. Неужели этот странный барьер, мешающий им понимать друг друга, все погубит?
Где же выход? И вдруг он вздохнул с облегчением. Ну, конечно, общего слова нет, но структура химического элемента всюду одна и та же. Он торопливо перелистал разговорник, нашел чистую страницу и взял у землянина карандаш. Толстяк и Тощий смотрели во все глаза, а Лъин тщательно, начиная от центра, частицу за частицей, вычертил строение атома меди, открытое великими физиками его народа.
И они ничего не поняли. Тощий покачал головой и вернул листок.
— Насколько я догадываюсь, приятель, это схема какого-то атома… но тогда нам на Земле еще учиться и учиться! — Он даже присвистнул.
Толстяк скривил губы:
