– Нечего пялиться! Дай лучше напиться.
Верона вздрогнула, торопливо принесла кружку с водой, но я даже не мог руку поднять. Тогда она сама меня напоила, а потом намочила платочек и стала, как маленькому, вытирать лицо. Платок мгновенно стал красным, а мне от такой простой процедуры стало немного легче. Чуть передохнув, я встал на коленки, потом, держась за стенку, смог встать прямо. Верона старалась помочь, но больше мешала. А когда я, пошатываясь, двинулся на улицу, попыталась даже подлезть под руку и поддержать меня. Вот ведь дура! Я был залит кровью и всяким непонятным дерьмом по самые брови, а эта «сестра милосердия» жмется ко мне в своем чистеньком платьице. Дура.
На улице воздух был свежее. Но моей истинной целью была бочка с дождевой водой на углу дома. Надо основательно измазаться в чем-то противном, чтобы понять наслаждение от прохладной, чистой воды, текущей по телу. Я плескался, смывая с себя кровь и еще что-то ощутимо неприятное, приставшее к телу, и остановился, только когда уже не мог зачерпнуть воду. С меня текло ручьями, но в голове прояснилось. Еще бы силенок добавить, и было бы совсем хорошо.
Я огляделся по сторонам. Порядка вокруг стало ощутимо больше. Люди уже не метались беспорядочно, а действовали по какому-то плану. Вдоль забора через равные промежутки горела цепочка костров, возле них дежурили вооруженные люди. В центре двора горел костер побольше, и оттуда ощутимо тянуло горелым мясом. Видимо, здесь так прощались с погибшими, а может, только с этими непонятными «тварками». М-да, весело у них здесь проходят вечера… Может, это одна из причин, по которым в деревне не любят чужаков? Но это уже не мои проблемы. На меня косились, но не приставали и ничего не требовали. Воевать было не с кем, и, с трудом переставляя ноги, я отправился в свою каморку. Верона не отставала, и пришлось корячиться по лестнице у нее на виду. Ладно, хоть теперь она не пыталась мне помочь, а просто шла следом.
Забравшись наверх, нашел свою клетушку. Единственное отличие от соседних – наличие топчана и большого плоского мешка с неизвестной набивкой, брошенного сверху. Сбросив с себя мокрую накидку и куртку, уселся на топчан, стараясь успокоить дыхание, но Верона не уходила. После минуты молчания мне это надоело.
– Леди Верона, я буду спать.
Та вздрогнула:
– Гордан, мне страшно!
– Мне тоже, но сейчас я хочу прийти в себя и поспать.
– Гордан, я прошу вас защитить меня! – Верона в волнении прижала руки к груди.
