Я слегка подбоченился:
– Извини, конечно, погорячился, но мой поступок имеет оправдание. Мужчина, сгорающий от страсти, защищал честь своей дамы. Тем более в ее присутствии. Ты сама говорила, что меня могут обвинить в чем угодно, только не в корысти и подлости. Мальчишка не получил даже царапинки, так что все в порядке.
Верона взглянула на меня с некоторым интересом:
– Это ты королю будешь рассказывать, когда тебя вздернут на дыбу и начнут пытать. А меня подвесят на соседней. В любом другом случае это, может, и послужило бы некоторым оправданием, но ты поднял руку на наследника! – Верона снова помрачнела.
– Тогда, может, мне лучше уехать? Ты все свалишь на меня, и тебя простят. Мало ли какие дурные слуги попадаются, не отвечать же хозяйке за всех.
Верона вдруг напряглась еще больше:
– Ты считаешь, что опасности больше нет?
– Я уеду, и король тебя простит.
– Я про другое.
– Ах, про это… – Я попытался услышать подсказку собственной интуиции, но ничего не почувствовал. А если думать мозгами, то Киксо со своими замыслами никуда не делся, так что Верона по-прежнему в реальной опасности.
– Если останусь, то опасность будет с двух сторон.
Верона вздохнула, как будто на что-то решаясь:
– Главное, будь рядом, и пусть будет что будет.
Вечер прошел в молчании. Верона слонялась по дому, пыталась читать и тут же бросала. За ужином почти ничего не ела. Когда пришли в спальню, меня гораздо больше заинтересовал тот факт, что диван не был заправлен. По идее, правильно: провинился, вышел из доверия, так что придется теперь спать на коврике под дверью. Но я почти не расстроился – сегодня я бы предпочел выспаться. Верона покосилась на меня, когда я разлегся на диване:
– Здесь тесно и неудобно. Иди ложись на кровать.
На кровать так на кровать. Странная форма наказания, но хозяйке виднее. Я ушел в спальню, но только собрался ложиться, как Верона снова начала командовать:
– Разденься, нечего валяться в сапогах.
Я послушно подтащил столик, сложил на него оружие и одежду и шмыгнул под одеяло. Верона внимательно следила за моими действиями, потом снова принялась ходить из угла в угол.
Наконец улеглась с другого края кровати и, отвернувшись, притихла. Я уже начал засыпать, как вдруг почувствовал неладное. Верона почти не шевелилась, но каким-то непостижимым образом оказалась рядом, и ее рука поползла по моему телу. Она что, совсем сдурела? Или у нее мозги отдельно, а тело тоже… отдельно? Или дела делами, а постель – это святое? Или… Додумать и заматериться я уже не успел – оказалось, что у меня тело тоже существует отдельно от мозгов.
