– Вопросов больше нет, леди Верона.
Мы направились к выходу, и вдруг следователь выдал странную фразу:
– Надеюсь, для вас случайности будут более удачные.
Я даже обернулся, но следак не стал объяснять свои намеки и предпочел уткнуться в бумаги.
После посещения следователя мы сразу вернулись в дом Вероны. Время уже было позднее, да и денек выдался насыщенный.
– Может, спать пойдем? – спросил я у Вероны.
– Да, конечно.
Вернувшись в ее спальню, я решил хоть немного отработать зарплату телохранителя. Прошелся по комнате, заглядывая во все закоулки. Проверил замок на двери, зачем-то залез в большой шифоньер. Но там, кроме женского белья, ничего не было, да и Верона недовольно скривилась, так что я побыстрее закрыл дверки. Что там еще положено проверять? Вроде как все возможные пути проникновения. В камин я не полез, хотя труба там была широченная, но больно уж закопченная. Так, глянул мельком. Окно было высоким и широким. Открыв створку, высунулся наружу и осмотрелся. Деревьев поблизости нет, вьющихся растений тоже, до земли метров пять. Да еще из подоконника торчал ряд изогнутых к земле, заостренных стальных штырей. Очень своевременная добавка. К моему удивлению, такой же ряд штырей, но уже загнутых вверх, торчал и над окошком. Верона заметила мое удивление и чуть улыбнулась:
– Муж был очень ревнивым и, хотя я не давала повода, оборудовал дом некоторыми приспособлениями, затрудняющими проникновение в дом в неурочное время.
– И правильно сделал. – Заметив изменившийся взгляд Вероны, я уточнил: – Мало ли кто в гости захочет прийти без приглашения. И спокойнее так.
Я оглядел спальню еще раз:
– Вроде все нормально, можно ложиться.
Верона покосилась на кровать:
– А ты где будешь?
– Во второй комнате. (Спальня Вероны соединялась с неким подобием кабинета-будуара). Там у тебя диван очень даже приличный.
Верона не стала ничего уточнять. Позвонила в колокольчик, что-то сказала прибежавшей служанке, и минут через десять я с удивлением рассматривал, что они сотворили с диваном. Вроде было нормальное ложе, широкое, просторное, с плавно изогнутыми спинкой и боковушками. Уже предвкушал, как я на нем развалюсь, а тут все испортили! Простыня была из какой-то тончайшей ткани с розоватым оттенком. Подушка большая, очень мягкая, но с кружевами по краям. Даже пододеяльник был чуть ли не с вышитыми узорами. Ну как, спрашивается, валяться на этом в сапогах?!
Спасибо, конечно, Вероне за заботу, но меня эта постель почему-то раздражала. Но не ругать же хозяйку. Пришлось выдавить из себя короткое «спасибо». Верона чуть нахмурилась, но не стала выяснять причину моего недовольства. Ушла к себе и стала устраиваться на ночь. Я дождался, пока она затихнет, и стал укладываться сам. Для начала запер окно и дверь в коридор, подтащил стол поближе к дивану и разложил на нем свое оружие. Немного поколебавшись, все-таки разделся, задул все свечи, кроме одной на столе, и тоже улегся.
