Вспоминаю радиограммы, которыми обменялись первая марсианская экспедиция и Земля. Переговоры были кратки и оттого драматичны.
- Ничего, - передали с Марса.
Молчание. Земля медлит, взвешивает каждое слово.
- Проверьте еще, - говорит она наконец. - У вас еще не может быть уверенности. Вы еще не успели осмотреть всю планету, квадратный метр за метром.
- Нет совсем ничего, - отвечал Марс. - Мы уверены. Здесь никогда не было жизни.
- Проверьте под почвой, - настаивала Земля. - В глубине океанов. Под песками, подо льдом.
- Ничего, - отрезал Марс.
И Земля умолкла. И нам, на Марсе, стало горько, потому что правы оказались мы. А на Земле еще шире распространилось безумие и отчаяние. Мнимые пророки богатели, предсказывая, что мы обречены навеки оставаться в одиночестве. И вот что написал я для одной газеты:
"Марс - пустыня. Огромная красная пустыня, которую золотит неяркое солнце, а по ночам - робкие лучи двух лун. Стылое море иссохло в пыль, лишь порою старый усталый ветер, свистя в трещинах скал, подобных полуразрушенным колоннам, поднимает на нем серую пену песка, или медлят на нем холодные мерцающие туманы марсианского утра. Ветер стар и утомлен, он только свистит, никогда ему не петь в обнаженных ветвях дерев. На Марсе нет деревьев. И лишь порой ночами отсветы и трепетные тени бесцельно бродят по белым тропам прожекторов; они похожи на странные мертвые деревья, наклеенные на черные экраны, и еще они напоминают мертвенно бледные и зеленые деревья Земли, те, что шумят и бушуют в бурю или мирно простирают ветви в часы затишья, сонные деревья память о Земле.
Но тени эти - лишь грезы, призрачные воспоминания древних равнин Марса".
Итак, мы завоевали Марс и два его спутника. Мы работали как одержимые. Предстояли уже не века, а тысячелетия исследований; и уже не только для внуков, но для себя мы жаждали звезд, которые так ясно и холодно сияли в небе Марса.
Однажды вечером мы слушали оркестр с Землимузыка звучала так, словно играл он здесь, в нашем воздушном пузыре. А потом между этим нашим жилищем и Землей прошла одна из марсианских лун, и несколько секунд мы только и слышали завывание и треск помех. И ждали, не смея вздохнуть,- так среди ночи, замирая, слушаешь, как кровь стучит в висках.
- Оркестры играют только на Земле, - промолвил Ласаль.
- Что ты хочешь этим сказать? - резко спросил Ферье.
- Сколько месяцев, сколько лет мы обшариваем небо и ни разу не поймали никаких передач, кроме как с Земли.
