В две тысячи семьсот пятидесятом году некий политик, желая быть выбранным в имперский сенат, проехался с избирательными лозунгами по планетам, заселенным людьми в числе первых, где местное население там угнеталось и подавлялось колонистами. Он разъяснял туземцам, что теперь, когда человечество достаточно закрепилось в космосе, они имеют право потребовать у Имперского Совета обещанных ранее льгот и свобод. Этого политика звали Джон Тиллин. Коренное население тринадцати планет, которые этот человек посетил, поголовно проголосовало за него, что обеспечило Тиллину сенатское кресло. К всеобщему изумлению он и в самом деле, поднял туземный вопрос. Чтобы сохранить лицо, правительству пришлось удовлетворить большинство требований неуемного политика в отношении свобод и прав коренного населения. Этот день на тринадцати планетах стал Днем Независимости, а Тиллин — национальным героем.
После этого случая страсти поутихли, но пример уже был показан, и спустя восемьдесят лет группа предприимчивых политиков и военных воспользовались им. В две тысячи восемьсот тридцать первом году Исаак Шерман, член Имперского Совета, жаждавший переизбраться на второй срок, прибыл на шахтерскую Глорию. Против обыкновения, он не ограничился обычными выступлениями перед народными массами по телестерео. Вечером Исаак переоделся и даже без телохранителей отправился по местным кабакам, чтобы на местах изучить настроения шахтеров. Шаг этот был рискованный для человека его ранга (там он, к примеру, получил по зубам), но узнал из первоисточников, чем на самом деле дышат работяги, да и лично «засветился».
На следующий день он, не дожидаясь, когда шахтеры придут с работы и сядут перед телестерео, спустился прямо в центральную залу шахты «Брусника», самой глубокой на планете. Все работы остановились на два часа. Шерман говорил о тяжелом труде шахтеров, о том, что Земля не поставляет достаточное количество проходческих роботов, об огромных налогах и малой прибыли; словом, обо всем, на что жаловались работяги. Шахтеры подняли такой рев, что чуть не обрушили кровлю себе на головы. Вечером к сенатору спешили представители различных городов Глории с просьбами выступить у них, что само по себе уже было достижением.
Спустя неделю разглагольствований Шермана в шахтерской среде начали бродить мысли о том, что неплохо было бы объявить суверенитет. А если объединиться в этом начинании с другими недовольными промышленными планетами, то Земля непременно подчинится их требованиям. Куда она денется без рудных разработок? Ни шахтеры, замученные тяжкой работой, ни прочие обыватели, не задумывались, что подобные мысли в их головах являются плодом тщательно продуманного плана группы политиков по развалу Империи.
