Вон цапнула бокал шампанского с подноса пробегающего мимо официанта. На этом балу они шныряли с такой скоростью, словно играли друг с другом в догонялки. От гостей, желающих утолить жажду, официанты буквально шарахались – приходилось немало постараться, чтобы добыть толику алкоголя.
Ванесса с сожалением вспомнила о Логмире – вот где бы он сейчас пригодился.
– Что это у тебя, ученица? – сунул нос в бокал Креол. – О, это как раз хорошо! Дай сюда!
– Может, прекратишь меня так называть? – спросила Вон, не выпуская бокала. – Я все-таки теперь твоя невеста.
– И что с того? – недовольно поморщился маг. – Как я должен тебя называть?
– Ну я не знаю… как-нибудь ласково… придумай сам, в конце концов!
– Хы!..
– И что это твое «хы» означает?
– Ты разучилась понимать по-шумерски? «Хы» означает «хы». И ничего сверх того.
– Ты сейчас говоришь по-английски.
– Может быть. Но бокал все-таки отдай.
– Не отдам. Спиртное магам вредно.
– Этому тебя научил я, если не забыла. Думаешь, я не знаю своей нормы?
– Хм-м…
– Ученица, твой учитель приказывает тебе отдать бокал с вином! – рявкнул Креол.
– А что еще мне приказывает мой учитель? – приподняла брови Ванесса. – Может, снять платье и наклониться?
– Это твой учитель прикажет тебе немного позднее.
Ванесса вздохнула, понимая, что с шампанским придется все-таки расстаться. Креол иногда бывает упрямым, как тысяча ослов, – если на что-то нацелился, то не успокоится, пока не завладеет.
Отдав бокал, Вон завертела головой, ища паладина и маршала. Первого она заприметила довольно быстро – он вел светскую беседу со смуглым мужчиной в костюме арабского шейха. Возможно, это и был арабский шейх – на балу собрались господа со всех концов света.
– Так в каком году вы родились, почтенный? – на безукоризненном английском спросил араб.
– Боюсь, этот вопрос меня несколько затрудняет, – виновато произнес лод Гвэйдеон. – Я запамятовал, какой сейчас год по вашей хронологии…
По счастью, его собеседник решил, что под «вашей хронологией» паладин имеет в виду календарь хиджры. Понимающе кивнув, он сказал:
– По нашей хронологии сейчас тысяча четыреста двадцать седьмой год.
– В таком случае я родился в тысяча триста шестьдесят пятом, – сосчитал лод Гвэйдеон. – Мне шестьдесят два года.
– О, возраст Мухаммеда! – расплылся в улыбке араб.
Лод Гвэйдеон недоуменно поднял брови. А шейх пустился в длинные рассуждения, объясняя новому знакомому, как устроен календарь хиджры, чем он отличается от общепринятого и почему лод Гвэйдеон заблуждается, считая, будто родился в тысяча триста шестьдесят пятом.
