знаю, лучше так, - нежданно,
знаю, жизнь я
прожил тускло, бесталанно,
изменить нельзя
ничего,
и неприлично
плакаться - прошу
честно,
пусть и нелогично,
брат,
я -
быть хочу...
3
Я не знаю, кто он, где он,
как его зовут,
и зачем он, вредный демон,
выскочка и шут,
сделал так , что мозг усталый,
вялый и больной
вдруг предстал концертным залом,
и наперебой
струны страстно простонали,
строясь под настрой,
трубы грубо забурчали,
брызгая слюной,
и замолкли,
все застряло,
но веселый, злой,
дерзкий дирижер бывалый
с рыжей бородой
вскинул крылья пятипалые
и проткнул иглой
тишину,
загрохотало,
как перед грозою,
громом барабанных палиц,
скрипки со слезою
раздраженно задрожали,
а кларнеты, ноя,
заклинания клокотали,
но тарелок злое
горе молнией сверкало,
трубы и гобои
хрипло, матерно взывали,
будто с перепою,
к справедливости,
и звали,
всех на бой, на бой -
со мною
Вал взбесившихся аккордов,
свежих, как весна,
трепетно звенящих, гордых,
окатил меня,
изодрал личины, маски
и сорвал с лица,
смыл с души белила, краски
грима,
до конца
развалил ограды, стены,
раскрошил броню,
и затих...,
но пьяно пены
рыскало по дну
с обыском
- Провал, измена,
брызнули смычки
в скерцо нервном и надменном,
сволочь, сжег-таки
все, что было,
не успели,
если б хоть клочки
тех звучаний уцелели,
если б хоть клочки...
Слезы мандалинных трелей
каплями текли
в пепел, где бесстыдно тлели
в искрах угольки
стыдных вожделений тела
Ну и чудаки,
мрачно промычало чело,
я же вас учил,
я ж вам пел (а может -- пело?),
стонами в ночи,
человечество сумело
подобрать ключи
к долголетию лишь тела,
нету ни души
в этом теле прогорелом,
лучше не ищи...
Бродят по Земле умелые,
крепкие в кости,
толпы бодрых,
пустотелых
тел,
ты их прости...
Спором вздорным изможденный
вымотан, без сил,
разоренный, осужденный,
я не уследил
за флейтистом беспардонным,
вдруг заголосил,
как козел на стадионе,
всплакал и взгрустил
блеющим хасидским стоном,
но притормозил,
и пошел,
вначале сонно,
будто позабыл
он мелодию спросонья...
а потом сложил
мне в подарок танец скромный,
я -
примерз, застыл
и пустился в пляс, бездомный,
в сторону могил,
где в толпе глухой и темной
кадиш говорил
по отцу я,
видно, помер,
я и позабыл,
как же так...
отец? -
вот номер...
кто-то попросил
подойти к окну в том доме,
где еще коптил
огонек свечи,
в проеме
он мне осветил
колыбель,
над ней в истоме
сонной мать,
там лил
мне сквозь дождь мотив знакомый,
а ему вторил
мой флейтист,
