— Извините, я опоздала, — произнесла она, откидывая с лица прядь волос, затем повернулась к Кейт. — Мне нужно с тобой поговорить.
Кейт сложила руки на груди:
— Хорошо.
— Здесь? — растерялась Джеки.
Ее дочь поджала губы и кивнула.
Джеки сделала глубокий вдох.
С чего начать? Ей столько всего нужно было сказать. Какую из речей, которые она репетировала в такси, выбрать?
Затем она вспомнила, как Романо разговаривал с Кейт. Главное не красота слов, а то, как они произносятся. Она знала, что должна начать с самого начала. Ей хотелось заключить Кейт в объятия, взять ее руки в свои, но напряженная поза Кейт говорила о том, что ей не следует даже пытаться. Лучшее, что она сейчас могла сделать, это посмотреть дочери в глаза и сказать правду. Никаких красивых фраз. Никакого блеска.
— Я дала тебе имя, — произнесла Джеки, чувствуя, что ее ноги становятся ватными. — Сразу после того, как ты родилась.
Глаза Кейт расширились.
— Правда?
Джеки кивнула:
— Но я никому не сказала. Это было секретное имя, которое знала только я.
Ее голос предательски дрожал, ей нужно было высморкаться. Кейт первая шмыгнула носом, и Сью достала из сумочки бумажные платки и дала обеим.
— Я знала, что мне придется… — у нее сдавило горло, и конец фразы дался ей с большим трудом, — тебя отдать.
Как только она это сказала, из ее глаз потекли слезы.
— С моей стороны было бы эгоистично его назвать. Это было бы несправедливо по отношению к твоим новым родителям.
Кейт подошла к ней ближе:
— Как ты меня назвала?
Джеки никогда еще не чувствовала себя так неловко.
— В тот первый день в больнице мне дали тебя подержать… — Она всхлипнула. — Соцработница сказала, что будет правильно, если я с тобой попрощаюсь. Она была добра ко мне… — Перед ее внутренним взором промелькнул образ из прошлого, и она улыбнулась. — Ее руки были толщиной с мои бедра, честное слово. От нее пахло перечной мятой и тальком. Простите… Я помню тот день до мельчайших подробностей.
Они вчетвером застыли на месте как вкопанные. Пассажиры, прошедшие контроль, обходя их, недовольно ворчали, но они вчетвером не сдвигались с места.
Джеки высморкалась.
— Обещайте, что не будете надо мной смеяться. Мне тогда было всего шестнадцать, и у меня был своеобразный взгляд на вещи.
Кивнув, Сью посмотрела на свою приемную дочь:
— Кому вы об этом рассказываете…
Кейт покраснела.
Джеки хотелось плакать, смеяться и улыбаться одновременно. Ей удалось соединить три эти вещи.
— Я назвала тебя Адрина в честь озера, на котором стоит дом Романо. Это означает «счастье».
