Какая ирония! У него могло все это быть. Он мог бы повторять за священником брачные клятвы, глядя в сияющие глаза своей невесты. Мог бы находиться рядом со своей дочерью с самого ее рождения, качать ее, когда она плакала, читать ей книжки на ночь. Но сейчас, когда он осознал, как ему не хватало этих моментов, их уже нельзя было вернуть. Они были украдены у него с женщиной, которая вжалась в стенку грота и как никогда была похожа на растерянную девочку-подростка.
Это зрелище не вызывало у него ни капли жалости. Он отвернулся.
Жениться на ней? В данный момент ему меньше всего этого хотелось. Он был бы очень рад, если бы больше никогда не увидел Джеки.
— Как ее зовут? — спросил он, не глядя на Джеки.
— Кейт, — мягко ответила она.
Кейт. Типичное английское имя. Он никогда бы так не назвал свою дочь, если бы это зависело от него. Но от него ничего не зависело. Ему хотелось закричать, сломать что-нибудь. Сделать что-нибудь, чтобы выплеснуть свое отчаяние. Обычно он мог сдерживать негативные эмоции, обращать ситуацию в шутку, но признание Джеки выбило его из колеи.
Факты. Ему нужны факты.
— Кейт это сокращенное от Кэтрин? — спросил он.
Джеки не ответила, и он раздраженно вздохнул. Как она могла продолжать с ним играть после того, что ему рассказала? Почему заставляла его вытягивать из нее ответы?
Потому что это была Джеки Пэттерсон. Она устраивала проверки. Ты лез из кожи вон, чтобы их пройти, а она все равно считала тебя недостойным.
Повернувшись, он посмотрел на нее сверкающими от ярости глазами.
Она сглотнула:
— Полагаю, что так. Я не уверена.
Неужели было так трудно сказать просто «да» или «нет»? Он больше не мог это выносить. Еще один ее замысловатый ответ, и его голова взорвется.
— Если ты хочешь продолжать в том же духе, я лучше пойду.
На ее лице было замешательство. Он не понимал почему, но ему было все равно.
— Только не думай, что отделалась от меня, — добавил он. — Завтра ты расскажешь мне все до мельчайших подробностей. И больше никаких игр!
Справившись со своим смущением, Джеки отошла от стены грота и пронзила его взглядом, от которого его бросило в дрожь.
— Не смейте мной командовать, синьор Пуччини! Мы оба прекрасно знаем, что тогда ты не был готов взять на себя обязательства.
Романо чувствовал, что его гнев вот-вот вырвется наружу. Но Лиззи и Джек были где-то рядом, и он не хотел портить им праздник. Поэтому он мысленно сосчитал до десяти и понизил голос до шепота:
— Ты не имеешь права меня осуждать. Ты не можешь знать, как бы я себя тогда повел. Кем ты себя возомнила?
