Ее не остановило и выражение лица Годфри. Было ясно, что он вне себя, лицо его пылало, глаза угрожающе налились кровью. Вена пульсировала у него на виске, а рука сжимала ее предплечье, уже покрытое синяками, полученными в этот день, так сильно, что слезы были готовы брызнуть из глаз от боли.
— Вы пожалеете об этом, Джорджиана, — пообещал он. — Потом. Я позабочусь об этом. — После чего он отпустил ее руку, почти отбросив от себя, и направился к игрокам в кости.
Холодок пробежал по ее спине. Она шагнула было в сторону Неда, но он, почти неуловимым движением качнув головой, остановил ее. Конечно, чтобы ни придумала Джорджиана, ее поведение ничего не могло изменить. Она отвернулась от Неда и подошла к дивану, на котором сидели и о чем-то болтали две женщины.
— Добрый вечер, миссис Эддингтон, миссис Мэрифилд. — Джорджиана села на стул рядом с диваном. — Надеюсь, вы провели приятный день?
— Да уж, леди Джорджиана, очень приятный, — подтвердила миссис Эддингтон и заговорщически подмигнула миссис Мэрифилд. — Развлечения в доме вполне могут возместить недостаток развлечений на свежем воздухе. — Она подмигнула с вульгарной многозначительностью.
— Ох. Перестаньте, дорогая миссис Эддингтон, — сказала миссис Мэрифилд, прикрываясь веером. — Постыдитесь, мэм. Чувствительность леди Джорджианы слишком деликатна для таких разговоров.
Ее компаньонка только рассмеялась.
— Еще всего лишь несколько месяцев, дорогая моя подруга. Как только она выйдет замуж и разделит ложе с мужем, то присоединится к нашему обществу, попомните мои слова.
— О да. — Миссис Мэрифилд многозначительно кивнула и посмотрела на Годфри Белтона. — Какой мужчина! Вас можно поздравить с такой удачной добычей, моя дорогая Джорджиана. Из него получится прекрасный муж. А тот дом, что он строит для вас… все говорят, это будет самый прекрасный дом во всем графстве.
— Не знаю, мадам, — сказала Джорджиана, скрывая свое отвращение. — Со мной не советовались.
— А чего вы хотели, моя дорогая? — воскликнула миссис Эддингтон. — Разве это женское дело — иметь свое мнение в таких делах. Предоставьте это вашему мужу, дитя. Ему лучше знать.
— Я уверена, — сказала Джорджиана, постукивая сложенным веером по колену. — Годфри должен знать лучше.
Объявили, что обед подан, и гости направились через холл в столовую, где вдоль стен выстроились слуги. Приглашенные к обеду стали за своими стульями перед длинным столом, и из холла послышался рождественский гимн «Слава кабаньей голове». Все глаза обратились к двери. Вошел повар с большим золотым подносом в руках, на котором поблескивала голова кабана, обложенная листьями лавра и розмарина, с вложенным в рот яблоком. За ним шествовали слуги с блюдами, украшенными гирляндами остролиста и можжевельника. Они пели традиционные древние песенки.
