«Пернатый Змей» с неожиданной легкостью устремился прямо наперерез яростно бушевавшим волнам. Канаты больно впивались мне в пальцы, паруса хлестали меня, а я восхищался удивительным зрелищем — парусником, гонимым ветром в открытом море. Небо становилось все мрачнее. Миг, когда я наслаждался стихией, чуть было не стал для меня последним. Я заметил, что лицо Вальдивиа, который стоял рядом, приняло восковой оттенок. Ему было страшно, но, стараясь выдавить из себя улыбку, он крикнул мне:
— За работу, компанье́ро! Думаю, что нас еще ждет настоящий циклон.
Все, что произошло затем, сохранилось в моей памяти как какой-то кошмар. Как забыть чудовищные удары грома, вспышки молнии вокруг «Пернатого Змея», вставшего на дыбы над пенистыми валами, чтобы тут же погрузиться в зеленовато-черную пропасть разъяренного моря… Трагедия, однако, поджидала нас впереди: с грохотом рухнула грот-мачта. В неописуемом беспорядке смешались набухшие от воды паруса и обвисшие канаты. Капитан истошно выкрикивал какие-то приказания, но они тонули в гневном вое бури.
Потом спустили шлюпки. Француз окликнул меня. Чудовищная молния осветила львиную физиономию капитана, стоявшего совсем рядом со мною. Казалось, что его рыжие волосы охвачены пламенем. Он указал мне на борт корабля и крикнул: «Иди!» По пеньковому канату я спустился на воду и вскарабкался в одну из шлюпок, где уже примостились двое матросов и Жан-француз. В нескольких саженях от нас подпрыгивала на волнах еще одна утлая посудина. В ней сидел Вальдивиа в обществе пароходного кока и трех индейцев-матросов. А где же испанец? Я позвал его. Но слова мои перекрыл крик Вальдивиа. Он звал, обернувшись к передней палубе:
— Капитан! Капитан!
Лодки уже отдалялись от корабля, матросы гребли изо всех сил. Испанец исчез. Никто не узнает, какая волна унесла его. А капитан?
Я увидел его на палубе, прижатого к борту, и чувство восхищения и жалости одновременно охватило меня. Он не пожелал покинуть свой старый корабль. Пьяница, контрабандист, человек, погубленный алкоголем, — он подчинился сейчас старому и мужественному закону мореплавателей: капитан уходит последним.
— Педро! Педро! Эспаньоль! Эспаньоль! — кричал он.
Капитан искал моряка-испанца. Он покинет «Пернатого Змея» только последним. Но сможет ли он уйти, сраженный ураганом, побежденный самой жизнью? Капитан отказывался присоединиться к нам. Он исчезнет вместе с «Пернатым Змеем», который был его последним кораблем, его последней привязанностью…
