— Почему вы нарушили присягу, которую давали императору? Почему вступили в легион?
Папрскарж ответил не сразу. Он не мог понять, к чему такой вопрос.
— Этого требовали условия… Ничего другого не оставалось…
— Вы нарушили присягу!
Папрскарж опешил: разве он стоит перед трибуналом австро-венгерской монархии?
Гестаповцы листают протоколы, а заключенный ждет вопросов, когда и кого перевели через границу, ибо считает, что ни о чем другом они спрашивать не могут.
— А теперь расскажите нам о военной организации, которой вы руководите у себя в рожновской округе, — приказывает Гинтингер устами Слижека-Штюрмера.
Папрскарж растерялся, но ответил заученными словами:
— Я ничего не знаю.
— Не отрицайте, это не имеет смысла. Мы и так уже знаем все. Но мы хотим еще раз услышать это от вас. Ну так как же?
— Я ничего не знаю о такой организации.
Гинтингер заговорил на ломаном чешском языке:
— Предупреждать вас… если не будете говорить правду… У нас есть средства заставить вас…
— Я даже ничего не слышал о такой организации.
Слижек-Штюрмер ударил Папрскаржа по лицу.
— Мы можем устроить вам очную ставку с людьми, которые обличат вас во лжи. Если вы и впредь не будете говорить правду, мы не станем с вами церемониться.
Слижек-Штюрмер отвел его в камеру. Папрскарж плелся впереди него, опустив голову. Вдруг гестаповец остановил его и показал на несколько дверей. Папрскарж испуганно поднял глаза и увидел на дверях листочки с надписью по-немецки: «Свободно».
— Знаете, что это значит? Ну так смотрите, чтобы и на вашей камере не появился такой листочек.
После первого допроса Папрскарж провел ужасную ночь. Снились кошмары, мучили тягостные мысли.
… На лесопилке опять залаяла собака. Папрскарж посмотрел в окно. Светало.
Милушка зашевелилась, высунула из-под перины теплую руку и сонно потрогала его, как бы желая убедиться, что он с нею, а потом зашептала:
— Спи… спи…
* * *
Прошло около месяца. Папрскарж повстречал на шоссе у лесопилки груженный бревнами воз подоланского лесничества. Правил лошадьми придурковатый Францек Пасечисковы. А рядом с ним сидел… Постойте, уж не Вибог ли? Ну конечно, на козлах сидел сам Вибог с трубкой во рту. На иссохшем лице светились только глаза.
Заметив Папрскаржа, Францек остановил лошадей — хотел похвастаться своим пассажиром.
— Добрый день, — сказал он, похихикивая и слегка пощелкивая кнутом.
Не дождавшись ответа, кнутом показал на Вибога.
— Вибог! Да-да, Вибог! Крапиву мороз не побьет, да-да…
