Кроме занятий физических, были и другие. Изучение устава, строевые занятия, тактико-специальная подготовка, военная теория (общая и прикладная), прикладная психология, теория средств защиты, теория выживания во враждебной местности. Тем не менее, пока превалировала физическая подготовка, остальные дисциплины давали в общем ключе, в виде лекций. По словам офицеров, практические занятия должны начаться позже, когда бойцы войдут в настоящую форму для серьезных занятий.
Сама система обучения была интересная. Полнее всего ее характеризуют слова — ПОЛНЫЙ КОНТРОЛЬ и ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПОДХОД. И это давало результаты. Хотя, как понимал Илья, в масштабе армии подобное было неприменимо. Это было что-то сродни подготовки космонавтов.
Теоретически свободного времени давали полтора часа перед отбоем, но все выматывались так, что сил на что-либо не было. Остальное время было расписано жестко. И при всем этом — никакой ненужной работы, морального прессинга или издевательств. Наказать по делу могли, послать в личное время чистить сортир — могли, заставлять до автоматизма выполнять какое-либо упражнение — тоже могли. А вот намеренно, без всякой цели издеваться — нет. Внутри роты тоже сохранялись ровные отношения, чему способствовал сам уникальный отбор кандидатов в ее состав. Это не был коллектив, составленный из случайно попавших в одно место людей с разным образованием, воспитанием и жизненными взглядами, вынужденный волею обстоятельств быть вместе. В 124-й роте все были разные и одновременно одинаковые. Не было откровенно глупых, откровенно агрессивных или забитых парней с синдромом жертвы. Были собраны люди с разными характерами и разными темпераментами, но общего уровня воспитания и схожим мировоззрением. Любой человек, приходящий в новый коллектив, сразу чувствует в нем своим подсознанием «своих» и «чужих», причем первое мнение обычно бывает самым верным. В этом коллективе, во всяком случае, у Ильи точно, подсознание резко «чужих» не находило. Скорее, были более «свои» и менее «свои».
Всего было четыре взвода, отличавшиеся лишь графиком занятий. Илья был в первом. Взводами командовали такие же, как Илья, новобранцы, которым «условно», до окончания учебного периода, присвоили звания сержантов. После учебы условные звания обещали превратить в настоящие. Профессиональные офицеры в званиях от капитана до подполковника напрямую ротой не руководили, а были закреплены за определенным родом учебных занятий. Впрочем, они вполне могли отдать приказ или наложить наказание, выходившее за пределы ведомых ими занятий. Обязанностью назначенного сержанта было проконтролировать исполнение, и это было серьезно. Первый же случай, когда наказанный Липатовым за неопрятность парень не стал в личное время перед отбоем мыть коридор общежития, а недавно назначенный «сержант» не принял никаких мер, привел к замене командира взвода и гораздо более жесткому наказанию обоих. Тот коридор они на пару драили почти сутки. Сначала мыли, потом приходил Липатов, заставлял бежать два километра, потом приказывал мыть уже чистый коридор снова и опять бежать два километра. А потом снова мыть. И так 18 часов подряд. Одного этого случая хватило, чтобы панибратство между сержантами и рядовыми в вопросах выполнения приказов исчезло напрочь.
