А Уоддингтон все болтал, смеялся и пил.
— Вам не кажется, что вы слишком много пьете? — спросила Китти без обиняков.
— Это моя лучшая услада в жизни,— ответил он.— И от холеры предохраняет.
Уходил он от нее обычно пьяный. Во хмелю бывал весел, но не противен.
Как-то вечером Уолтер, вернувшись домой раньше обычного, предложил ему остаться у них пообедать. И тут произошел странный случай. Они съели суп, рыбу, а потом были цыплята, и бой подал Китти салат из свежей зелени.
— Боже правый, вы что, хотите это есть? — вскричал Уоддингтон, увидев, что Китти накладывает себе салат.
— Да, мы его каждый вечер едим.
— Моя жена его любит,— добавил Уолтер.
Салат поднесли Уоддингтону, но тот покачал головой.
— Благодарю, я пока еще не собираюсь кончать жизнь самоубийством.
Уолтер с угрюмой улыбкой последовал примеру Китти. Уоддингтон больше ничего не сказал, сразу помрачнел и вскоре после обеда откланялся.
А они и правда ели салат каждый вечер. На третий день после их приезда повар, фаталист, как все китайцы, приготовил его, и Китти, не подумав, взяла себе порцию. Уолтер быстро подался вперед.
— Не ешь салат. Зря бой его подал.
— Почему? — спросила Китти, глядя ему прямо в лицо.
— Это вообще опасно, а сейчас это безумие. Ты убьешь себя.
— А мне казалось, что так и было задумано,— сказала Китти.
Она преспокойно стала есть. Какая-то бесшабашная удаль овладела ею. Она с насмешкой поглядела на Уолтера. Он как будто побледнел, но, когда ему подали салат, тоже не отказался. Повар, убедившись, что блюдо понравилось, стал готовить его день за днем, и день за днем, с риском для жизни, они его ели. У Китти, панически боявшейся заразы, было такое чувство, словно она не только мстит Уолтеру, но и глумится над собственными страхами.
На следующий день Уоддингтон явился не поздно, посидел немного, а потом предложил Китти пойти погулять. Она с самого приезда не выходила за пределы участка и с радостью согласилась.
— Прогулок здесь, правда, мало,— сказал он,— но мы с вами поднимемся на вершину холма.
— Да-да, туда, где ворота. Я часто смотрю на них с веранды.
Один из боев отворил тяжелую калитку, и они вышли на пыльную улочку. Не прошли они и нескольких шагов, как Китти вцепилась Уоддингтону в рукав и вскрикнула:
— Ой, гляньте!
— В чем дело?
У стены, окружавшей участок, лежал на спине человек, ноги его были вытянуты, руки закинуты за голову, судя по спутанной шевелюре и синим лохмотьям, это был нищий-китаец.
— Лежит как мертвый,— прошептала Китти.
