— Ты о чем? — еле выговорила она.
Даже для нее самой это прозвучало фальшиво, а суровое лицо Уолтера выразило презрение.
— Ты, видно, считала меня совсем уж круглым дураком.
Что на это сказать? Она колебалась — то ли изобразить оскорбленную невинность, то ли возмутиться, осыпать его гневными упреками. Он словно прочел ее мысли.
— Все необходимые доказательства у меня есть.
Она заплакала. Слезы лились по щекам, это были легкие слезы, и она не отирала их, выгадывала время, собиралась с мыслями. Но мыслей не было. Он смотрел на нее совершенно спокойно. Это ее пугало. Он стал терять терпение.
— Слезами, знаешь ли, горю не поможешь.
Его голос, сухой, холодный, пробудил в ней дух протеста. К ней возвращалось самообладание.
— Мне все равно. Ты, надеюсь, не будешь возражать, если я с тобой разведусь. Для мужчины это ничего не значит.
— Разреши спросить, с какой стати мне ради тебя подвергать себя каким-либо неудобствам?
— Тебе это должно быть безразлично. Я, кажется, немногого прошу — только чтобы ты поступил как порядочный человек.
— Твое будущее не может меня не беспокоить.
Тут она выпрямилась в кресле и вытерла слезы.
— Ты что, собственно, имеешь в виду?
— Таунсенд на тебе женится, только если будет соответчиком на суде и дело примет такой скандальный оборот, что его жена будет вынуждена с ним развестись.
— Ты сам не знаешь, что говоришь! — воскликнула она.
— Дура ты дура.
Столько презрения было в его тоне, что она вспыхнула от гнева. И гнев ее, возможно, разгорелся потому, что до сих пор она слышала от мужа только ласковые, лестные, приятные слова. Она так привыкла, что он готов выполнить любую ее прихоть.
— Хочешь знать правду — пожалуйста. Он только о том и мечтает, чтобы на мне жениться. Дороти Таунсенд готова хоть сейчас дать ему развод, а как только он будет свободен, мы поженимся.
— Он говорил это тебе в точности такими словами или у тебя просто сложилось такое впечатление?
В глазах Уолтера была злая насмешка. Китти стало не по себе. Она была не вполне уверена, что Чарли когда-либо произнес в точности такие слова.
— Говорил, сто раз говорил.
— Это ложь, и ты это знаешь.
— Он меня любит всем сердцем. Любит так же страстно, как я его. Ты все узнал. Я не намерена отпираться. К чему? Мы уже год как любовники, и я этим горжусь. Он для меня — все на свете, и очень хорошо, что ты это наконец узнал. Нам осточертело скрываться, врать, идти на всякие уловки. Мое замужество было ошибкой, я сглупила. Я никогда тебя не любила. У нас никогда не было ничего общего. Таких людей, какие тебе нравятся, я не люблю, то, что тебе интересно, мне скучно. Слава богу, теперь с этим покончено.
