...Левая печать со временем стала утверждать, что крайность «крайне правых» заключалась именно в монархизме. Это неверно: например, оба возникших после съезда Объединения состояли преимущественно из монархистов (им был и П.Б. Струве). Более того: именно «монархическая идея стала объединяющим моментом» правого фланга эмиграции и составной частью «белой идеи», - подчеркивал Римша. Если первые годы эмиграции отмечены активностью социалистов и либералов, то с течением времени «происходило заметное смещение в сторону сторонников монархической идеи. Это не значит, что росло число приверженцев Рейхенгалля. Речь идет о большой массе тех, кто не присоединился к какой-либо политической организации, но свои симпатии открыто отдавал монархистам. Если вообще можно говорить о каком-либо общественном мнении эмиграции, при всей ее политической разрозненности.., то можно сказать, что общественное мнение все сильнее поворачивалось в сторону монархии... Это проявилось на всех крупных съездах. Первыми обратили на это внимание социалисты, увидевшие в этом для себя опасность... Струве считает, что в 1925 г. монархисты составляли 85 % всех эмигрантов», включая «студенческую молодежь, которую в сильной степени притягивала монархическая идея, ...и даже те круги, от которых, из-за их прошлого, этого можно было меньше всего ожидать». Этот процесс не был отражен во влиятельной эмигрантской печати, находившейся в руках леволиберального фланга, но, как уже отмечалось, «было бы неправильно по позиции демократической прессы заключать, что стоящие за ней круги были ведущими в эмиграции»[86].
Поэтому границу между правыми и «крайне правыми» в те годы следует проводить не между сторонниками монархии и республики, а между разными пониманиями монархии, как это делал монархист И.А. Ильин:
«...надо признать, что старшее поколение русских "крайне-партийных" монархистов (за немногими, всем известными исключениями) – всегда было и всегда будет неспособно выявить духовное обаяние монархического начала и утвердить его жизненную силу». Вместо этого, «выступая в качестве "крайне-партийных" агитаторов, они насаждают в душах псевдо-монархический дух»: «начала вредной централизации, касты, средостения, бюрократии, временщичества, безправия и обскурантизма, словом извращенной центростремительности», которые «не составляют сути монархизма... а младшее поколение, по неопытности бредущее за этою "крайне-партийностью", впитывает в себя эту извращенную традицию и приучается к воспроизведению старой лжи и старых ошибок». Такой «монархизм» способен «привлекать не идейных людей, а либо наивных, либо алчных; идейные же и мудрые люди будут отходить от них все более... В вопросе монархии и республики необходимо идейное творчество»
