«Женщина, подобно самкам других видов в мире животных, делает относительно крупную
инвестицию в производство и выживание своего потомства. Мужчина, напротив, может
обойтись малостью. Поэтому их отношение к сексу и воспроизводству аналогично
сексуальному поведению животных. Женщине следует быть более привередливой и
постоянно сомневаться в правильности выбора, так как именно ей предстоит иметь дело с
последствиями неверного решения. Мужчине же надо быть менее разборчивым, более
агрессивным и развить вкус к разным и многим партнершам, так как он меньше рискует».
Итак, утверждает Саймонз, нет ничего удивительного в том, что «именно это мы и видим».
«Естественный отбор способствовал сексуальному возбуждению самца при виде самки. При
этом самка человека, беременея, подвергается невероятному риску сточки зрения энергии и
времени. Отбор благоприятствовал развитию у женщин тенденции быть разборчивыми как в
отношении сексуальных партнеров, так и обстоятельств копуляции» .
Моногамной женщине приходится решать основную проблему, а именно — как же принудить
этого упрямого негодяя-мужчину, предпочитающего заниматься оплодотворением других самок, к
выполнению домашних обязательств перед женой и детьми. Ее стратегия состоит в требовании
эмоциональных, а следовательно, и родительских обязательств от партнера прежде самих
сексуальных отношений. В этой логической цепочке полностью детерминирована не только
моногамия женщины, но и связь ее сексуального поведения с эмоциональными обя-
46
зательствами, из-за чего она всеми способами вытягивает из промискуитетного мужчины
обещания в любви и преданности, прежде чем окончательно ему отдаться. В мужчине же
генетически заложен промискуитет сексуального хищника, и он всегда на охоте ради самой
возможности новых сексуальных завоеваний. У женщины, наоборот, биологически
обусловленные моногамия, фантазии о романтической любви и преданности неразрывно
связаны с сексуальным поведением и предполагают сексуальную сдержанность,
преодолеваемую лишь после данной мужчиной рыцарской клятвы верности и преданности.
Эволюционисты используют и другие данные репродуктивной биологии для того, чтобы
толкование биологических различий между мужчиной и женщиной заодно стало бы объяс-
нением социального неравенства между полами. Например, разделение сфер деятельности,
оказывается, коренится в далеком начале эволюции: «В обществе охотников и собирателей
мужчины охотятся, а женщины остаются дома. Это распределение функций сохраняется в
