Затем Элли прищурилась и поняла, что это существо — мужчина. Теплое черное пальто облегало его торс, а на его черных как вороново крыло волосах была обледенелая бобровая шляпа. Лицо его казалось черным, за исключением мест, где виднелись следы мокрого снега, похожие на сажу. И от него пахло гарью.
Шахтер? Должно быть. Кто еще ездит по дорогам в таком виде?
Она шагнула к нему, чтобы поговорить, но Перси схватил ее за руку.
— Осторожно, Элли. Любой тип, которому не нравятся рождественские песни, может оказаться негодяем.
Мужчина подъехал ближе.
— А любой тип, который оскорбляет проезжающих, просто боль в…
— Сэр! — воскликнула Элли, зажимая кузену уши, чтобы он не слышал сквернословие этого человека, к тому же с Йоркским акцентом. — Здесь дети!
— Да, и для них, как я вижу, не нашлось места похуже. Вам надо ехать, мадам, пока дороги не стали непроходимыми из-за льда. — Незнакомец прищелкнул языком и тронул с места лошадь.
— Подождите, сэр, пожалуйста, — взмолилась она. Когда тот, грязно выругавшись, остановился, Элли на минуту задумалась, разумно ли связываться с этим неблаговоспитанным человеком, который может оказаться вором или кем-то еще похуже. Но Джарвис не мог вынести тетю Элис из кареты без чьей-нибудь помощи, а этот шахтер выглядел достаточно сильным. Дареному спасителю в зубы не смотрят.
— Произошел несчастный случай, — торопливо объяснила Элли. — Карета моей тети съехала с дороги…
— Где? — рявкнул он, не давая ей закончить.
Она указала на берег, его грубость мешала ей говорить. Шахтер спешился и быстрым шагом направился к реке.
— Только уберите с дороги сопляков.
Не обращая внимания на его поразительную грубость, Элли принялась за дело.
— Пойдемте, дети, — сказала она, подталкивая их к карете.
Но Перси с побледневшим липом преградил ей дорогу:
— Мама пострадала?
— Точно не знаю, — призналась Элли. — Джарвис все еще пытается добраться до кареты.
— Тогда я должен помочь! — воскликнул Перси, обходя ее.
Она ухватила его за руку.
— Пусть Джарвис с незнакомцем займутся этим.
— Но мы даже не знаем, можно ли доверять этому типу!
— Все будет хорошо, не беспокойся. — Если бы незнакомец намеревался сделать им что-то плохое, он бы уже воспользовался случаем. Его мрачная грубость странным образом успокаивала ее, особенно после месяцев, проведенных в светском обществе, где мужчины, которым она могла меньше всего доверять, казались просто очаровательными.
Когда Перси заколебался, Элли добавила:
