— Конечно, мисс.
Не ожидая ее, Мартин вышел, затем, когда она присоединилась к нему, повернул ее лицом к себе и закрыл дверь.
— Все дело в этом, не так ли? — прорычал он. — Вы слышали о Черном Бароне, поэтому боитесь оставить ее одну в комнате.
— Я боялась оставить ее одну, потому что она ранена, — сказала с недоумением Элли. — Я только хотела побыть с ней, на случай если ей что-нибудь понадобится.
Мартин пропустил мимо ушей ее разумное объяснение, раздраженный ее прямотой.
— Послушайте, мисс Бэнкрофт, я не собираюсь ходить на цыпочках вокруг собственного дома только потому, что вы, капризные светские леди, слышали абсурдные сплетни об ужасном Черном Бароне. И не допущу, чтобы мои слуги крутились вокруг ваших маленьких со… кузенов, в то время как вы будете суетиться возле пострадавшей. Так что оставайтесь с детьми там, черт побери, где Хаггетт поместит вас.
— Вы так думаете? — прищурилась она.
Этот холодный тон должен был предостеречь его, как и ее спокойствие. Но ему хватило одного этого дня, чтобы у него исчезло желание уступать, и голова была как в тумане.
— Я знаю, что подобные вам привыкли, чтобы им льстили, ухаживали за ними, кормили всякими деликатесами…
— Подобные мне? — Буря негодования сверкала в ее зеленых глазах.
— …но мы оказались в критическом положении и вынуждены обходиться тем, что у нас есть. Поэтому оставьте при себе ваши мелочные жалобы и не обременяйте моих слуг излишними требованиями. Иначе, какие бы глупости вы ни слышали обо мне как о Черном Бароне, вы увидите, насколько они смешны по сравнению с моим истинным крутым нравом!
— Я содрогаюсь, представляя это, — проворчала она себе под нос.
— Что? — грозно переспросил он, думая, что неправильно понял ее.
— Ничего. Вы закончили, сэр? — Мисс Бэнкрофт не выглядела испуганной, хотя подбородок у нее дрожал, и это заставило его замолчать.
— Э… ну… да.
— Прекрасно. Я сделаю все, что могу, чтобы выполнить ваши требования, — сладким голоском сказала она, но он мог поклясться, что под этой сладостью слышался сарказм. — А теперь извините меня, я должна заняться моей тетей, пока мне еще позволено оставаться с ней.
Гордо вскинув голову, мисс Бэнкрофт поспешила обратно в комнату. И только теперь до него дошло, что, может быть, он был слишком настойчив со своими требованиями. При вспышках гнева он иногда говорил что-нибудь, о чем потом жалел.
Но прежде чем Мартин придумал, как смягчить свои слова, дверь распахнулась, и на пороге с трагическим выражением на лице снова появилась она.
