Не глупи. Кику, - сказала она себе строго. - Тебе следовало бы извиниться. Ты не сожалеешь, да? Было честью служить нашему господину. Теперь, когда ты удостоена такой чести, твоя цена у Дзеоко-сан станет выше, чем когда-либо, не так ли? Это был опыт, и теперь ты будешь известна как Госпожа ночи рыданий и, если тебе повезет, кто-нибудь напишет балладу о тебе, - может быть, балладу исполнят в самом Эдо. О, это будет хорошо! Тогда, конечно, твой возлюбленный выкупит твой контракт, и ты будешь жить в безопасности и довольстве и родишь сыновей".
Она улыбнулась своим мыслям. "О, что расскажут трубадуры о сегодняшнем вечере во всех чайных домах по всему Изу! О господине дайме, который сидел без движения среди воплей, истекая потом. Что он делал в постели? - захотят узнать все, - А зачем мальчик? И было ли хорошо в постели? Что говорила и делала госпожа Кику и что делал и говорил господин Ябу? Был ли его несравненный пест небольшой или полный? Было ли это один раз, или дважды, или вообще ни разу? Ничего не случилось? "
Тысяча вопросов. Но никто никогда прямо не ответит. "Это мудро, подумала Кику. - Первое и последнее правило Мира Ив - абсолютная секретность, никогда не говорить о клиенте и его привычках или сколько он платит, и таким образом быть полностью надежной. Если кто-то еще расскажет, ну, это его дело, но при стенах из бумаги и таких маленьких домах и людях, таких, какие они есть, рассказы всегда переходят из постели в балладу - в них не все правда, есть преувеличения, потому что люди есть люди, не так ли? Но ничего от самой госпожи. Может быть, изогнутые дугой брови или нерешительное пожимание плечами, деликатное приглаживание совершенной прически или складки кимоно - это все, что было позволено. И всегда достаточно, если девушка умна".
Когда крики прекратились, Ябу остался неподвижным, как вечность в лунном свете, но потом он встал. Она сразу же заторопилась в другую комнату, ее кимоно шуршало, как будто это шумело ночное море. Мальчик был испуган, он пытался не показать этого и вытирал слезы, появившиеся во время пытки. Она ободряюще улыбнулась ему, силясь казаться спокойной, хотя спокойствия не чувствовала.
Потом в дверях появился Ябу. Он был весь в поту, его лицо строго, глаза полузакрыты. Кику помогла ему снять мечи, пропитанные потом кимоно и набедренную повязку. Она вытерла его, помогла ему надеть просушенное на солнце кимоно и повязала шелковый пояс. Она попробовала заговорить с ним, но он положил ей на губы мягкий палец.
