Оми с высокомерным выражением лица спустился в отверстие и схватил ближайшего к нему - им оказался Пьетерсун. Он толкнул его по направлению к лестнице.
Пьетерсун вскрикнул и попытался вырваться из хватки Оми, но нож скользнул по его запястью, а другой поранил руку. Пронзительно вопящий моряк был безжалостно прижат спиной к лестнице.
- Боже, помоги мне, это не я должен был идти, это не я, это не я! Пьетерсун поставил обе ноги на перекладину и все отступал назад и вверх от мелькающих ножей. Потом, крикнув в последний раз "Помогите, ради Бога! ", повернулся и, бессвязно мыча, взлетел в воздух.
Оми, не торопясь, следовал за ним.
Один самурай отступил, потом другой. Третий поднял нож, который был у Блэксорна. Он презрительно повернулся спиной, наступил на распростертое тело своего поверженного товарища и поднялся наверх.
Лестница была выдернута наверх. Воздух, небо и свет исчезли. Болты, грохоча, заняли свои места. Теперь остались только уныние и вздымающиеся грудные клетки, нарушенное сердцебиение, бегущий пот и зловоние. Вернулись мухи.
Какое-то время никто не двигался. Жан Ропер получил небольшой порез на щеке, у Маетсуккера было сильное кровотечение, другие были в основном в шоке. За исключением Саламона. Он ощупью добрался до Блэксорна, стащил его с лежащего без сознания самурая. Тот гортанно что-то сказал и показал на воду. Круук принес немного в тыквенной бутылке, помог ему посадить Блэксорна, все еще находящегося без сознания, спиной к стене. Вместе они начали счищать с его лица навоз.
- Когда эти негодяи - когда они упали на него, мне послышалось, как сломались его шея или плечо, - сказал мальчик, его грудь вздымалась. - Он выглядит как мертвец, Боже мой!
Сонк заставил себя встать на ноги и подошел к ним. Аккуратно подвигав голову Блэксорна из стороны в сторону, он ощупал ему и плечи.
- Кажется, все нормально. Подождем, пока он придет в себя и заговорит.
- О, Боже мой, - начал ныть Винк. - Пьетерсун, бедняга, будь я проклят, будь я проклят...
- Ты собирался пойти. Кормчий тебя остановил. Ты собирался идти, как обещал, я видел, ей-богу, - Сонк потряс Винка, но тот не обращал внимания. Я видел тебя, Винк. - Он повернулся к Спилбергену, отмахиваясь от мух. Разве не так?
- Да, он собирался. Винк, перестань реветь! Это вина кормчего. Дай мне немного воды.
Жан Ропер зачерпнул воды тыквенной бутылкой, напился и обмыл рану на щеке. "Винк должен был идти. Он был жертвой Бога. Он был обречен. И теперь его душа погибла. О Господи Боже мой, прояви к нему милосердие, он будет гореть в аду целую вечность".
