Поэтому великий писатель вновь и вновь формулировал свой вывод: «Книга Ваша о Вашей жизни объективно нужна».
В том же, что Луначарский сможет создать эту нужную книгу, Горький не сомневался. «Вы владеете словом, — утверждал он, — как художник слова, когда хотите этого… Вы, конечно, написали бы блестяще».
Предложение Горького его корреспондент воспринял как добрый и правильный совет.
У Луначарского были в то время очень обширные творческие замыслы. Стремясь подвести итоги своим многолетним литературоведческим и философским трудам, он намеревался работать над книгой «Фауст» Гете в свете диалектического материализма», над трехтомным исследованием «Смех как орудие классовой борьбы», над большой биографией Фрэнсиса Бэкона, над статьями о Шекспире, Дидро, Платоне, Ницше, Островском. Этим работам он и собирался уделить в ближайшие годы главное внимание. Тем не менее он выразил готовность приступить в недалеком будущем и к подготовке автобиографической книги, к «широко взятым мемуарам», Об этом своем намерении он говорил и в ответных письмах Горькому, и в заметке «Вместо интервью», написанной по возвращении из-за границы в начале 1933 года.
Мемуарный жанр и прежде пользовался большим вниманием и симпатией Луначарского.
Как известно, в двадцатые годы широкое распространение в литературоведении и искусствознании получил так называемый «вульгарные социологизм», игнорировавший живую человеческую индивидуальность, авторскую личность с ее образом мыслей, с обстоятельствами ее жизни, с ее реальным отношением к различным событиям и потому считавший ненужным изучать биографию писателя или художника. Дело ограничивалось прикреплением писателя к той или иной классовой прослойке. Эта подмена истории литературы тощими и мертвенными вульгарно-социологическими схемами вызывала решительные возражения Луначарского. Выступая за изучение истории литературы и искусства во всей ее конкретности и сложности, он утверждал, что историк не смеет игнорировать индивидуальное и неповторимое. Отсюда — необходимость внимательного изучения биографий деятелей культуры. И в самый последний период своей жизни, вновь возвращаясь к спорам с «марксистами… сверхличного толка», Луначарский писал: «Глупые россказни о том, что мы отрицаем роль личности и что поэтому нам нечего заниматься индивидуальными биографиями, — не заслуживают даже опровержения»[5].
Признавая большое воспитательное, образовательное, научное значение биографий выдающихся деятелей, Луначарский приветствовал идею Горького о создании серии «Жизнь замечательных людей». Он выступил с рецензией на первый выпуск этой серии и намерен был принять активное участие в подготовке некоторых биографий.
