- Может быть, может быть, - раздумчиво сказал дядя.
Его глаза, оплетенные тоненькими морщинками, смотрели в неопределенную даль, может быть, высматривали лица тысяч и тысяч печальных молодых людей, таких, как Куан Мэн, таких, которые знали. По всему городу. Тысяч. Дядя, наверное, забыл, как трудно быть молодым, и теперь вспоминал свою молодость и как трудно он выбивался наверх.
Добрые глаза посмотрели на Мэна - дяде всегда нравился этот племянник, сдержанный, немногословный юноша.
- Мэн, - негромко сказал он. - Мама рассказала мне, что ты много пьешь. Она очень переживает за тебя.
Куан Мэн не успел ответить.
- Не нужно ничего объяснять. Ты уже все объяснил. Я думаю, я тебя понял.
- Спасибо, дядя.
- Не нужно благодарить меня, Мэн. Я для тебя ничего не сделал и ничего не могу сделать. Придет твое время, и ты сам во всем разберешься. Я заговорил об этом, потому что твоя мама волнуется. Ты бы постарался быть... - он запнулся, подыскивая слово, и наконец нашел его, - поаккуратней...
- Я постараюсь.
Куан Мэна не удивляло, что мать избрала именно дядю Чеонга для этого разговора с ним. Он любил дядю Чеонга, и дядя Чеонг его понял, но все равно Куан Мэну было досадно, что это был не отец. Необъяснимо - но это должен был быть отец. Связь отца и сына, что ли.
- Вот и хорошо, - сказал дядя. - Как-нибудь выберем время и выпьем вместе. А пока я скажу твоей маме, чтоб она не беспокоилась. Ей же просто надо, чтоб ее кто-то успокоил.
После дядиного ухода Куан Мэн пошел в город. Теперь он ясно понимал причину своей тоски и, чтоб забыться, выпил гораздо больше обычного. Домой он вернулся пьяный в стельку. Будто назло.
ГЛАВА 16
Начался сезон дождей. В небе клубились облака, тяжелые и темные от влаги. Они в любую минуту могли пролиться бурным ливнем. Люди все время поглядывали на небо в постоянной подозрительности, в вечной настороженности. Дожди со шквальными ветрами обрывают пожухлые листья с деревьев, несут по улицам клочья газет, пыль и мусор. Почти непрестанно грохочет гром, посверкивают молнии. Погода загоняет людей в дома. Куан Мэн посматривал на небо, будто ждал знака. Он был разлучен с морем: его лазурный мир стал серо-зеленым и чужим. Куан Мэн избегал его.
В это воскресное утро он проснулся от шума дождя и долго лежал в постели, вслушиваясь в плески и капельный стук, соображая, что дождь заставит его торчать дома все утро, а то и весь день. Надо было собраться с силами, чтоб высунуть нос на кухню. Куан Мэн завтракал один. Мать ушла к соседке на третий этаж. Он не торопясь поел, убрал со стола и составил посуду в раковину. Вынес чашку кофе на балкон и вернулся в квартиру за газетами и за плетеным креслом.
