– Господи! Дай-ка глянуть! – Тони и Джулс встали на колени, чтобы получше видеть.
– Как это случилось, черт побери? – спросил Джулс. Он так удивился, что даже снял свои солнцезащитные очки, желая видеть более отчетливо.
– Я родился с пятью пальцами и одним большим на каждой руке. Стало быть, их всего было двенадцать для ровного счета.
– И что же случилось с большими?
– Мне сделали операцию. Родители не хотели, чтоб я, когда вырасту, выглядел бы мутантом.
– Во дела!
– Этот шрам, он от отрубленного большого, что ли? – спросил Тони, показывая на овальное пятно вблизи от запястья Сэма.
– Именно. И ты можешь нащупать там под кожей кость. Попробуй. – Оба осторожно и почтительно дотронулись до шрама маскирующего бугорок кости. – Там остался сустав. Чувствуешь, как он ходит вверх и вниз? Я все еще могу им двигать под кожей.
– Хм... Действительно неприлично! – воскликнул Джулс с довольной улыбкой. – Слушай, дай мне еще разок взглянуть на этот большой. – Все трое принялись снова изучать руку Сэма.
– Ну, теперь нагляделись, а? У пальцев по два сустава, у больших – один. Вот этот палец, что играет у меня роль большого, имеет два сустава.
– И, следовательно, это палец! – кричит Тони, который тоже уже давно отказался от южного говора. – Они отдали тебе твои большие, чтобы хранить в формалине или еще где-нибудь?
– Нет, я ведь сказал, что был грудным, когда они мне их оттяпали.
Джулс снова укрепил очки на переносице, а затем почти молитвенным жестом поднял бутылку виски к небесам.
– Надо всем выпить за здоровье парня, у которого пять пальцев на руке. Мы все пьем за мутанта!
– Все пьем за мутанта! – заорал Тони и потянулся за бутылкой. Теперь была его очередь.
Потом они выпили за здоровье голых девиц из журнала, потом за груши на дереве, потом за что-то еще.
– Выпьем вон за ту тучу! – Тони махнул бутылкой в сторону облака, которое медленно разворачивало над ними свою спираль. – Да не вознамерится она писать на наш праздник во веки веков!
– Да не написает она никогда на наш праздник! – эхом отозвались остальные. Когда Джулс сделал свой глоток, он вдруг вспомнил еще о чем-то.
– Послушайте, мы ж забыли купить мятные лепешки! Мой родитель тут же обнаружит в моем дыхании запах пойла.
– Нет. Ни в коем случае, – ответил с кривоватой улыбкой Тони.
– А почему нет?
– А потому что его запах будет заглушен запахом табака.
– Точно! Мой родитель за это с меня еще одну шкуру спустит! – Джулс вынул сигарету изо рта, с осуждением поглядел на нее, а потом снова сунул в рот. – Какого черта! Почищу зубы, как только доберусь до дома. Слушайте, – сказал он, садясь, – а вы в субботу пойдете на ярмарку?
