Сэм несколько раз повернулся вокруг своей оси, как если бы пытался разучить па замысловатого танца. Но все, что он видел, были амфитеатры, смотревшиеся как пятна на лике Земли и уходившие вдаль, занимая каждый квадратный дюйм площади.
Затем, как это частенько бывает во сне, по какой-то неизвестной причине механизм сна, качавший образы непонятно откуда прямо в мозг Сэма, внезапно остановился.
Сэм проснулся и открыл глаза.
И именно в это мгновение он заподозрил, что сон еще далек от своего окончания.
Он взглянул направо. Соседнее место занимала Зита. На ней были солнцезащитные очки, и она складывала в своем отрывном блокноте какие-то цифры, тихонько напевая под нос:
Выходите вечерком, выходите вечерком, девушки Буффало...
Слева от Сэма сидели четверо молодых людей в театральных костюмах: Дракула, Лорел, Харди, а также блондинка в шкуре гориллы минус голова зверя.
На скамьях амфитеатра можно было насчитать еще человек двадцать. Примерно еще столько же толпились на узкой лестнице, которая вела наверх, а потом выводила к парковочной площадке.
В самом центре арены стоял тип средних лет в золотом жилете, который вкалывал булавку в воротник своей рубашки. Он явно только что кончил читать лекцию.
Сквозь V-образный вход в амфитеатр Сэм видел шикарную яхту, пришвартованную к берегу. Рядом с ней стояло узкое суденышко с изображенным на стене каюты красно-золотым драконом. Виден был и значительный отрезок реки, сверкающей под солнечными лучами, а также пологие холмы на том берегу.
«Черт побери, я становлюсь дряхлым старикашкой уже в двадцать шесть лет, – сказал Сэм себе. – Сижу тут всего двадцать минут, а уже заснул на солнышке. И это еще не все. За это время я умудрился посмотреть удивительно странный сон».
Но, думая о странном сне, он имел в виду вовсе не тот, в котором он спускался на арену, где на кресте с огромными шипами висел человек в красных ботинках.
Нет. В этом странном сне он уходил из амфитеатра в сопровождении Зиты, а потом отправлялся вместе с ней в кафе. Там они съели по тарелке жареной трески, а также целую груду золотистых вкусных чипсов, которые они по настоянию Зиты зачем-то поливали уксусом. «Именно так мы их едим здесь, – сказала она ему с одной из своих широких тигриных усмешек, которую ни один даже самый смелый мужчина не посмел бы проигнорировать. – А потом будут „напоследки“», – сказала она.
– Напоследки? Что такое напоследки? – спросил он, откидываясь назад, чтобы избежать запаха уксуса, исходившего от Зиты.
