.
Однако в правительстве Филиппа Орлеанского возобладала тенденция укрепления "согласия с британским величеством" (в январе 1717 г. Франция связала себя договором с недавним противником из-за конфликта с Испанией). Кроме того, Франция не отказывалась от союзнических отношений со Швецией, напротив, толкала Россию на противостояние с ее естественным (из-за турецких дел) союзником - Австрией.
Все же договорные отношения с Францией имели для России определенное положительное значение. Они подвели черту под длительной полосой натянутых, а временами враждебных русско-французских отношений, что было закреплено учреждением постоянного представительства России в Париже. Франция обязывалась склонить Швецию к мирным переговорам с Россией.
Однако, как вскоре выяснилось, французского посредничества не потребовалось ни России, ни Швеции. Еще до визита Петра I в Париж по инициативе шведской стороны стали налаживаться российско-шведские контакты. Все они осуществлялись через Куракина и носили характер зондажа. В августе 1717 г. Куракин встретился с советником Карла XII бароном фон Герцем. Он сообщил русскому послу "о склонности короля к миру". То же от имени своего государя заявил и Куракин.
В начавшихся предварительных переговорах о мире Петр I предоставил ему самые широкие полномочия ("всемерную мочь"). Царской грамотой послу делегировалось право "в конференции о том вступать, трактовать, заключать и подписывать так свободно, якобы мы то сами присутственно чинили". Царским словом гарантировалась нерушимость и ратификация всего того, что послом "предложено, трактовано, заключено, подписано и разменено будет"[15].
Ценой небольших уступок России Герц намеревался привлечь Россию к осуществлению широких завоевательных планов в Европе. Пользуясь доверием короля, он побуждал его сосредоточить усилия на возврате утраченных владений в Южной Прибалтике и завоевании Норвегии, принадлежавшей Дании.
В письме к царю Куракин показал авантюризм подобных намерений, участие в которых вовлекло бы Россию в войну против союзников (Дания, Пруссия, Ганновер) и значительно осложнило бы отношения с Англией и Францией. По мысли Куракина, это был не лучший путь к долгожданному миру.
Российская сторона на Аландском конгрессе (переговоры велись на Аландских островах), руководствуясь инструкциями Петра I, из-за тактических соображений не отвергла шведских условий. Однако кардинальные изменения внешнеполитического курса Швеции, последовавшие после смерти Карла XII, снова отдалили мир.
