Сдёрнув с места Климчака, судья некоторое время игнорировал его, а сам, наклонившись к ведущей протокол секретарше, диктовал ей вводные данные. Неожиданно вспомнив, вероятно, о процедуре, старикан возвысил голос и с видимым возмущением соизволил обратить внимание на обвиняемого:
— Были судимы?
— Да, — без малейшей заминки с достоинством отозвался Климчак.
— За что? Сколько раз?
Обвиняемый явно был горд своими достижениями по этой части:
— Раз за сбыт краденого, раз за хранение оружия, раз за подделку этих, как их… бланков. Свидетельств об окончании школы.
Патриция была слегка огорошена. Эти листы дела ей как раз и не попались, а подлец Кайтусь словом не обмолвился о прошлом невинного насильника, замаранном дополнительными статьями. А ограбление банка где? Ах, да, ему же только владение оружием пришили. Минутку… он за это сидел? Вот, чёрт, огрёб по совокупности четыре года, а тут как раз амнистия подвернулась… Неудивительно, что правоохранительные органы от него без ума!
— А об этом ты, свинтус, мне ничего не сказал, — прошипела Патриция в свою изящную косыночку, заколотую не менее изящной продолговатой брошкой. — Нечестно играешь, смотри, аннулирую пари!
Кайтусь вздрогнул и машинально потянулся рукой к левому уху, почесал его, затем уткнулся носом в документы. Он уже успел догадаться, зачем Патриции понадобилось шпионское электроакустическое устройство, и теперь убедился, что его догадка верна. Устроит она ему весёлую жизнь…
К огромному прокурорскому облегчению, дальнейших обвинений пока не последовало.
Судья беззаботно перескакивал с одной темы на другую, что заставляло Патрицию, равно как и обвиняемого, не расслабляться.
— Когда вы познакомились с Руцкой?
— Полгода назад.
— Где?
— Дело, видите ли, было так…
Настроение и привычки прикольного старикана не изменились, очередной приступ бормотания позволил присутствующим слегка передохнуть, однако общее недовольство жизнью снова взяло верх. Не хватало ещё, чтобы всякое ничтожество тут разговоры разговаривало!
— Короче! Где? На улице?!
— При посредничестве Зажицкой…
Теперь уже раздался рык.
— Где?!
Климчак напрягся.
— В кафе. Зажицкая пришла ко мне, а Руцкая ждала у ворот.
Патриция воздержалась от комментария в косынку, решив все неожиданности и огорчения оставить на потом. Сейчас главной фигурой стал судья. Ничего подобного она раньше не видела и даже не предполагала, что нечто такое может быть.
«Нечто такое» наклонилось к секретарю суда, диктуя:
