Так я и жил. Постепенно втянулся. Нормальная школа. Ребята в классе тоже вполне адекватные. Явных ушлёпков нет. Впрочем, тут с этим строго. Будешь безобразия нарушать — очень даже запросто могут и отчислить. И прощай мечта о спорте. На выходные я домой ездил. Проведать отца, братьев и Хрюшу и сварить им чего-нибудь вкусного. А то у папы с готовкой было не очень. Блюда сложнее яичницы у него получались плохо.
Когда в декабре ударили морозы, у нас залили катки. В школе целых три катка было — две хоккейные площадки и просто каток, куда в любое время можно было просто так придти покататься. На хоккейных площадках тоже можно было кататься, но только тогда, когда там никто не играл. То есть, либо глубокой ночью, либо во время уроков. В остальное время там обязательно шла очередная игра. Хоккей в школе был очень популярен. Настолько популярен, что я сильно удивился, когда узнал, что школа, оказывается, на всесоюзные турниры «Золотая шайба» не выставляет свою команду.
На каток я обычно ходил вместе с Иркой, которая в интернате частично заменила мне мою Сашку. И хотя Ирка в будущем хотела заниматься спортивной гимнастикой, а вовсе не фигурным катанием, кататься она умела очень даже здорово, куда лучше меня. Впрочем, я тоже коровой на льду не выглядел, на коньках мог стоять достаточно уверенно. В прошлой жизни, пока здоровье позволяло, я каждую зиму ходил кататься на каток. Сначала с женой, а потом и с детьми. И здесь тоже катался, уже начиная с шести лет. У нас прямо во дворе мальчишки с помощью дворника Григорьича заливали каток, где мы с Сашкой и катались.
А однажды, в середине декабря, я пошёл кататься на каток один, так как Ирке после уроков срочно загорелось съездить к себе домой, она забыла привезти с собой какую-то очень важную кофточку. Так вот, иду я, значит, на каток, под мышкой коньки свои тащу. Ветра почти нет, но и солнца нет. Идёт слабый снег. И тут со стороны второй хоккейной площадки меня неожиданно окликают:
— Мальцева! — слышу я голос своего одноклассника Мишки Воробьёва. Оборачиваюсь. Тот в хоккейном шлеме и с клюшкой в руке стоит возле площадки и смотрит на меня. Позади него сгрудилась кучка ребят, все из моего класса.
— Чего тебе? — ору я в ответ.
— Иди сюда!
— Ну, чего? — уже тише спрашиваю я, подойдя к нему поближе.
— Ты куда идёшь?
— На каток, не видишь, что ли? — показываю я Мишке свои коньки.
— Вижу. А ты как, на коньках нормально стоишь, не падаешь?
— До Ирки мне далеко, а так нормально. Падать не падаю. А что?
