Сантьяга просканировал антенной почву под ногами, нашел взглядом большой плоский камень, уткнул в него усики небесного камня, надавил, усики сложились, а когда Сантьяга поднял камень, усики не распрямились, а так и остались спрятаными внутри.
– Если нажать вот сюда, они выскакивают, – пояснил Сантьяга. – А если вдавить их обратно, они залипают и не выскакивают, пока снова не нажать на тот же кругляшок.
– Дай мне этот камень, – приказал Дейкстра.
– Конечно, учитель, – сказал Сантьяга. – Позволь только, я уберу его в веревочную сумку. Вдруг ты случайно нажмешь на тот выступ, который убивает.
– Не беспокойся, – сказал Дейкстра. – Я любопытен, но не безрассуден.
Восемь приливов встретил Роланд, не пробуждаясь, а затем проснулся и понял, что хочет справить естественную надобность, а затем поесть. Вышел он из пещеры, отплыл на положенное расстояние и справил естественную надобность, и рыцари и дамы радостно приветствовали выздоровление героя. И вернулся он в пещеру, и встретила его леди Джейн и предложила свежего мяса редкой рыбы нототении, и угостился Роланд деликатесом, и вкушал его, пока не насытился. И сказал он:
– Сдается мне, я совсем выздоровел.
Разнеслась эта весть по рыцарской пещере, и обрадовались ее обитатели, и приходили они к Роланду, и славили героя, и было ему приятно. Только король Дуайт не стал славить героя, а стал ругать за то, что схватился сдуру за острое лезвие. И признал Роланд свою вину, и перестал Дуайт его ругать. А потом спросил Роланд, что важного случилось за то время, пока он спал, и ответил ему брат:
– Юный Говард схватился за тот самое лезвие и лишился вначале руки, а затем семени.
– Кто же воспринял семя юного Говарда? – спросил Роланд.
– Алиса, – ответил Дуайт.
Поразмыслил Роланд и одобрил решение брата. А потом, когда рыцари и дамы устали выражать герою восхищение и разбрелись по своим делам, Дуайт сказал:
– Брат мой, тебе следует взглянуть на удивительные вещи, что упали с неба в день небесного разлома. Три таких вещи уже знакомы тебе, взгляни же на остальные.
И разложил мудрец Дейкстра перед Роландом удивительные предметы. Первым из них был камень, из которого росла веревка, которая раздваивалась, и на концах у нее было нечто не то живое, не то мертвое, а на самом камне было много маленьких выступов разнообразной формы. И когда надавил Дейкстра присоской на один выступ, засверкали концы веревки всеми цветами радуги и стали выписывать в окружающей воде узоры неописуемой красоты. Местами узоры эти походили на человеческую речь, но слова этой речи были непонятны, а произношение чуждо, будто не камень говорил этими узорами, а легендарная акула Моррет, мать всех барракуд и протосфирен. А когда Дейкстра надавил на другой выступ, камень перестал говорить, и узоры растаяли.
