Мы пошли бродить безо всякой определенной цели. Ясное дело, Пэт был одной из первых тем для разговора; во все время нашей беседы Элизабет продолжала улыбаться мне той же милой улыбкой, с которой она впервые посмотрела на меня некоторое время назад, и говорила со мной спокойным мелодичным голосом. Ее естественность и простота сразу же покорили меня, они, по правде сказать, совершенно не давали мне оснований укрепиться в моих предубеждениях против американских писательниц-блондинок с удлиненными линиями. Кроме того, Элизабет, казалось, совершенно не смущал мой спагеттарный английский, напротив: молодая женщина изучала итальянский и вставляла в свою речь кое-какие слова. И совсем не стеснялась демонстрировать свой прогресс.
Не определившись с точной целью прогулки, я предложил ей в соответствии с моим планом:
– Элизабет, ты не возражаешь, если мы посидим в одном из баров в Трастевере и выпьем пива перед тем, как отправимся поесть чего-нибудь?
Она тотчас же ответила со своей доверчивой улыбкой:
– Конечно, с удовольствием!
Я был спасен! Чаепитие с пяти до половины восьмого было изгнано навсегда! Оно заменялось кое-чем более освежающим и знакомым: пивом.
Я вспомнил, что одна из моих знакомых управляет пабом на улице Фонте д'Олио, которая начинается непосредственно с площади Санта-Мария-ин-Трастевере, и предложил Элизабет отправиться туда. Пока мы шли, я рассказал ей, почему эта улица называется источником оливкового масла. На самом деле я подвергал ее одной из пыток, которые выстрадал в детстве от собственных родителей: в большей или меньшей степени каждое римское дитя моего поколения должно было затратить множество воскресений «на экскурсию», как это именовалось родителями, с целью ознакомления с красотами своего города, до которых ему в этом возрасте не было никакого дела.
Колизей, Римский форум, Палатинский холм, Старая Аппиева дорога для меня были древними развалинами, которые кто-то построил неизвестно с какой целью, и я не мог уяснить себе, почему вместо того, чтобы отпустить меня играть в футбол на улицах моего квартала или позволить засесть перед телевизором, чтобы смотреть комедии про Станлио и Оллио, родители должны таскать меня по этим памятникам, церквям и базиликам. Все это неизбежно сопровождалось назидательными рассказами моего отца, увлеченного изложением историй, легенд, традиций и анекдотов, связанных с каждым пройденным метром, мне и моему брату – у нас обоих был настолько тоскующий вид, что более унылый трудно себе представить.
