Мы как следует поразвлекались над тем, что нашим глазам казалось милыми странностями, над всеми этими творениями типа томатного супа Кэмпбелла. Но в один момент я натолкнулся на то, что буквально лишило меня дара речи: большое полотно, висящее на стене, подсвеченное, полностью белое. Первое, что мне пришло на ум: не иначе как картина, которая должна висеть на этом месте, украдена. Надо бы известить хранителей, чтобы они перекрыли все выходы, и, как только картина будет возвращена, я удостоюсь фотографии на первой странице «Нью-Йорк таймс»: «Лука Спагетти, итальянский герой, который предотвратил похищение века». Но, подойдя ближе, заметил на стене небольшую металлическую табличку, гласившую: «Белое на белом». Белое на белом?! Это была знаменитая картина Малевича, которая в самом деле была совершенно белой: она безмятежно висела в зале, причем никому в голову не приходило и тени мысли украсть ее.
Когда Алессандро пришел за мной, я все еще стоял там, совершенно недвижимый, перед картиной «Белое на белом» с отсутствующим видом и, надо полагать, пораженный приступом синдрома Стендаля[60].
Настало время перевести дух и подготовиться нанести обязательный визит: посетить «Дакота-билдинг», здание на углу Централ-парк-уэст и 72-й улицы, мелькающее в кадрах фильма «Ребенок Розмари», но приобретшее печальную славу после того, как перед входом в него 8 декабря 1980 года был убит Джон Леннон. В моей памяти воскресли драматические события того вечера, показанные в теленовостях: ограждения вокруг «Дакоты» и люди, объединившиеся подле них в стихийном порыве скорби. Я полагал, что там висит мемориальная доска в память Джона, однако не обнаружил ни малейших ее признаков. На «Дакоте-билдинг» не было ничего. Мы нашли упоминание о Ленноне в Центральном парке: место с поэтичным названием «Мемориал Земляничных полян», где на огромной мозаике выделяется надпись «IMAGINE».
Три года тому назад я посетил музей «Битлз» в Альберт-Док в Ливерпуле и почувствовал себя пригвожденным к полу от потрясения, когда, полагая, что залы музея уже кончились, я неожиданно оказался в последнем, в помещении с совершенно белыми стенами: в центре стоял огромный рояль, тоже белого цвета, на котором лежали очки Джона в круглой оправе, в то время как звуки песни «Imagine» травили душу любого, вошедшего сюда.
Без слов, но думая о том, сколько Джон мог бы сказать миру сегодня, я повернулся и молча пошел прочь.
У нас было запланировано путешествие от побережья до побережья, которое должно было начаться через три дня. Перед отъездом Джулиана подарила мне книгу Джека Керуака «На дороге», и, несмотря на то что энтузиазма было предостаточно, ее чтение подлило масла в огонь. Мы просто бредили этой поездкой и были готовы поглощать милю за милей, не важно каким образом. Нам необходимо было любыми средствами добраться до Сан-Франциско.
