Люмен | страница 10
Мое внимание было всецело поглощено миниатюрным диском, около которого я заметил луну. Скоро я увидел снежные поля северного полюса, желтый треугольник Африки, контуры океана, и так как я заинтересовался одной только Землей, а до остального мне не было дела, то солнце совершенно исчезло из глаз моих. Мало-помалу я стал различать на ровной сияющей поверхности Земли как бы разрыв, и в глубине его виднелся город. Мне не трудно было догадаться, что предо мной открылась Франция и что город, показавшийся перед моими глазами, — Париж. Первым признаком, по которому я узнал его, была серебристая лента Сены; узнать ее было нетрудно по начинающимся у Парижа прихотливым излучинам течения.
Мой взор остановился на обсерватории; она была моим любимым местопребыванием, которого я не покидал в течение сорока лет. Представь, каково было мое удивление, когда я, вглядевшись, не нашел проходящего между Люксембургом и обсерваторией бульвара; на месте украшавшей его роскошной аллеи каштанов раскинулись монастырские сады.
Сначала у меня в голове мелькнула идея, что я употребил на перемещение с земли не несколько дней, как показалось мне, а, по всей вероятности, несколько лет, может быть, несколько веков. Так как понятие времени по существу относительно, и наши меры времени за пределами Земли теряют всякое значение, я мог утратить всякое представление о движении его, и я сообразил, что года и века могли пройти на моих глазах совершенно незаметным образом, так как я, говоря вульгарным языком, слишком был заинтересован своим путешествием, чтобы время мне могло показаться долгим. Не имея никакой возможности удостовериться в истинном положении дела, я, наверное, так бы и остался в убеждении, что со времени моего пребывания на земле прошли целые года и века и что перед моими глазами открывался конец двадцатого или двадцать первого века. Но тут мне бросились в глаза еще кое-какие подробности.
Мало-помалу я начал ориентироваться в городе и восстанавливать улицы и здания, которые мне были памятны со времен моей юности. Ратуша была вся разукрашена флагами, а Тюильри выставлял напоказ свой спиральный купол. Одна мелкая подробность дала мне, наконец, ключ к загадке. Я заметил в глубине монастырского сада улицы Сен-Жак беседку, при виде которой во мне затрепетало сердце. Здесь во времена юности я встретился с женщиной, которая полюбила меня такой беспредельной любовью, — с моей нежной и преданной Эйвлис. Она пожертвовала всем, чтобы разделить мою судьбу. Я увидел маленький купол террасы, перед которой мы так любили мечтать по вечерам, наблюдая небесные созвездия. О, как я блаженствовал во время этих прогулок, когда мы, идя нога в ногу, углублялись в эти аллеи, скрывавшие нас от нескромных взоров ревнивого месяца! Я смотрел на эту беседку и убеждался, что она осталась такою же, как и была. Легко представить себе, что одного этого факта было для меня совершенно достаточно, чтобы убедить меня бесповоротно и окончательно, что вопреки всему, что можно было предположить, предо мной был вовсе Не тот Париж, каким он мог сделаться