– Тогда скажи, кто, по-твоему, убил епископа?
– Я?! Откуда мне-то знать?
– Должны же у тебя иметься соображения о возможных виновниках.
Прескотт бросил быстрый взгляд по сторонам и подался вперед, положив руку на столешницу и приглушив голос:
– Мне кажется, властям следовало бы задаться мыслью: «Кому наиболее выгодна смерть епископа Лондонского?»
– Хороший вопрос, – одобрил виконт. – И каков, по-твоему, ответ?
– Вот в этом и загвоздка, – откинулся обратно сэр Питер. – Дядюшка Фрэнсис не боялся заводить себе врагов даже среди тех, кто мог оказаться опасен.
– Он, часом, не упоминал кого-либо конкретно?
– Помимо каждого и прочего – от Джарвиса и Квиллиана до Ливерпуля и Каннинга? – хмыкнул баронет.
– Похоже, его преосвященство был задирой
– Задирой? – сэр Питер нахмурился, затем покачал головой. Гнев и раздражение словно отпустили его. – Нет, дядя Фрэнсис не то чтобы был сварливым. Он просто искренне верил в идеалы своей религии. В справедливость. В милосердие. В мир.
– Иными словами, епископ был достойным восхищения человеком.
– Да, – глубоко вздохнул Питер Прескотт. Он вдруг оказался не таким уж и пьяным. – Да, действительно достойным восхищения.
– А где ты находился во вторник вечером?
– На Камден-плейс, – помрачнел взгляд баронета. – А что?
– Камден-плейс?
– У меня там квартира.
– А-а, – Себастьян внимательно посмотрел на дрожащие руки бывшего соученика, дневную щетину, покрывавшую обычно румяные щеки. Судя по виду, Питер Прескотт пил без просыху с того самого момента, как узнал о смерти дяди. – А когда ты в последний раз видел леди Прескотт?
– Маму? – нахмурился собеседник. – Вчера. Почему ты спрашиваешь?
К этому времени сэр Генри Лавджой уже, должно быть, прибыл со своей щекотливой миссией в Прескотт-Грейндж, привезя ветхий бархатный камзол, покрытый пятнами атласный жилет, старинные золотые часы и брелок. Если их предположения верны и мертвец в синем бархате действительно сэр Нигель, леди Прескотт только что узнала о том, что много лет назад стала вдовой.
– А тебе известно, что в склепе рядом с телом твоего дяди обнаружили еще один труп – мужчины, которого, по-видимому, убили там тридцать лет тому?
– Тридцать, говоришь? – внезапно застыл баронет.
– Именно.
С лица Питера Прескотта сбежали все краски:
– Ты хочешь сказать?..
Поднявшись, Себастьян положил руку на плечо приятеля:
– Я хочу сказать, не мешало бы тебе вернуться в поместье. Полагаю, ты обнаружишь, что леди Прескотт нуждается сейчас в сыновней поддержке.
