– Как давно был замурован склеп? – спросил Девлин, вглядываясь в сумрак. Его слова вернулись снизу эхом.
– По утверждениям тех, кто в состоянии припомнить, примерно во времена бунта в Америке[6], – магистрат обладал чрезвычайно тонким голосом, который в минуты волнения или нервозности был склонен срываться на писк. Вот и сейчас сэр Генри пищал.
– Выходит, лет тридцать–сорок назад.
– Да, где-то так, – наклонившись к стоявшему на большом плоском камне фонарю, Лавджой открыл дверцу лампы и принялся высекать из огнива искру. – По словам рабочих, здесь стояла старая покойницкая. Они как раз сносили ее, когда наткнулись на вход в крипту. Подземелье было замуровано так давно, что люди уже и забыли об этой лестнице. Похоже, пробитая стена вызвала среди рабочих немалое волнение. Но самое большое потрясение ждало впереди, когда несколько парней решили спуститься вниз и наткнулись на тело мужчины, одетого в бархат и кружево по моде прошлого века, с торчащим в спине кинжалом. Немедленно вызванный священник только взглянул на труп и почти сразу же помчался в Лондон.
Себастьян посмотрел с холма туда, где между плакучих ив неторопливо вился мельничный ручей.
– Странный поступок. Зачем обращаться к епископу? Почему не к местному магистрату?
Лавджой сосредоточенно хмурился над фонарем.
– Насколько я понял, отец Эрншоу, мягко говоря, легко возбудимая личность.
– Вы еще не поговорили с ним? – удивленно поднял бровь виконт.
– К сожалению, нет, – продолжался сражаться с огнивом магистрат. – Кажется, обнаружение трупа епископа в дополнение ко всем ужасам подземелья стало для пастора слишком сильным ударом. Он еще смог доковылять до поместья и сообщить о случившемся Дугласу Пайлу, кстати, местному магистрату. Такой, знаете, типичный сельский сквайр, гораздо больше интересующийся лошадьми и гончими собаками, нежели расследованием убийств. Как бы там ни было, поведав Пайлу, где найти трупы, святой отец отправился домой и принял изрядную дозу лауданума, – добытый сэром Генри огонек потух, и он начал все сызнова. – Бедняга до сих пор не пришел в себя.
Себастьян подавил желание отнять у магистрата огниво и самому высечь искру. Сэр Генри выглядел каким-то непривычно растерянным.
– Так вы говорите, тело епископа обнаружил отец Эрншоу?
– Верно.
– Но, если пастор сам ездил в Лондон за Прескоттом, что же его преосвященство делал в склепе один?
Лавджой удовлетворенно хмыкнул, поскольку фитиль лампы наконец-то загорелся.
