Каждый убивал [Журнальный вариант] | страница 59

Сколько бы Глеб ни хорохорился наедине с собой, сколько бы ни говорил себе: вот я им сейчас покажу! — в реальности все шло хуже и хуже.

Как выбраться из ямы одиночества? Углубляющейся…

Раскрутить громкое дело. Может, удастся что-то выжать из родственной связи Олега с Бизяевым?

Это путь. Надо попасть на пресс-конференцию. Там наверняка двойной кордон… Лучше бы не предъявлять корочки… Если до шефа дойдет, что я без спроса сунулся к депутату, то крика не оберешься… И черт знает, как на это среагируют бизяевские охранники. Инкогнито бы понаблюдать… Но пустят ли человека с улицы? Аккредитация-шмонация, наверное, нужна… На месте сориентируюсь.

Длинная какая дорога! Выбраться из глубокой станции “Парк культуры”, потом по ступенькам в подземный переход на другую сторону Зубовского бульвара, дальше — нескончаемая высокая ограда и, наконец, будка. Пропускают по обычному паспорту.

Но когда Глеб минует широкий вольготный двор, вымощенный квадратными плитами, поднимается на второй этаж и оказывается перед дверями в зал, документ не срабатывает: парень при галстуке в черном костюме сверяется со списком и безразлично бурчит: “Вас нет!” Так произносит, что у Глеба сразу пропадает намерение поуговаривать, он отходит в сторону. Инстинктивно начинает выполнять команду исчезнуть. “Вас нет!” — звучит в ушах.

— Мы же опаздываем! Почему топчешься? — слышит он знакомый, ожидаемый голос и поэтому не вздрагивает, когда Анжела берет его под руку. — Уже начали? — поворачивается она к охраннику.

— Вас ждем… — с иезуитской учтивостью отвечает ей цербер и, помолчав, многозначительно добавляет: — Евгения Ильинична.

Надо же, они знакомы…

Вежливость с приколом, от чего пальцы Анжелы впиваются в запястье Глеба. С силой совсем не девичьей.

И чего сатанеет… Никакая же не новость, что она печатается под псевдонимом. Анжела Анцуп гораздо звучнее, чем Евгения Ильинична Анциферова. Но почему-то бесит ее, когда об этом напоминают. Лет пять назад так в ЖЖ завелась, что предлагала на пари продемонстрировать все документы со своим теперешним именем: три паспорта — российский, старый и новый заграничные, страховое свидетельство и водительские права. В ее блоге была перепалка. Но проговорилась, что бумаги выписаны уже в начале текущего столетия. Именно тогда, судя по интернетовским сведениям, она начала свою борьбу за так называемую “достойную жизнь”, ключевые слова которой — квартира-машина, Лазурный берег, яхта, платья-сумочки всякие… Многого добилась, базовый пункт материализовала, но пока далековато до личного “коммунизма”, при котором, согласно живучей советской мифологии, за полную реализацию способностей (с чем у нее в полном порядке) воздается “по потребностям”. Слишком часто в ее журнальчике мелькают цены на самые разные блага. Настоящая материальная свобода — это как меню в дорогом ресторане: названия блюд без указания их стоимости.