Слава вырезал и эту заметку. В голове уже метались какие-то беспорядочные образы, и он понял, что, вот так, одномоментно, расставить их в стройную цепочку не удастся. …Утро вечера мудренее, – решил он, – завтра съезжу по адресам, проведу рекогносцировку на местности… Блин, на что только не пойдешь ради денег!.. Выключив свет, он отправился спать, потому что еще со студенческих времен знал – за ночь полученная информация упорядочивается. По крайней мере, так бывало раньше, когда требовалось готовиться к экзаменам, но вряд ли в его психике с годами что-то изменилось.
* * *
Проснулась Даша от яркого солнца. Странный сон, как и в первый раз, растаял среди других необъяснимых ночных фантазий, но одно слово почему-то запало в память – совершенно незнакомое, не русское и не английское слово.
…Гуннлёд, Гуннлёд… – мысленно повторяла Даша, пытаясь вызвать ассоциации, но лишь чувствовала, что оно какое-то мягкое, теплое и ласковое, несмотря на окончание «лёд». В конце концов, ей надоело бессмысленно напрягать сознание – для него сегодня намечалась куда более ответственная работа.
Даша повернулась к окну и увидела голубое небо.
…Похоже, мороз… а что я хочу – все-таки первое января… Ну и ладно, сегодня никуда не идти – буду сидеть, писать шпоры. Там тридцать шесть билетов – по восемнадцать на день… До фига!.. Надо вставать… надо, блин, вставать!..
– Мам, сколько времени? – сделав героическое усилие, она села на постели.
– Десять! – донеслось с кухни, – ты б поспала еще!
– Учить надо! У меня ж послезавтра экзамен!
Даша доплелась до ванной и включила воду, при этом разглядывая себя в зеркало. …Да уж!.. Видел бы кто такую кикимору… Как говорят?.. «Надо, надо умываться по утрам и вечерам…» А волосы!.. – она попыталась разодрать склеившиеся пряди, – и для кого я все это делала?.. Хрен его знает!.. Ромка – козел… Интересно, Кира-то свалил? Не, кто б мог подумать…
Шум воды глушил остальные звуки, и Даша не слышала крика, многократно отразившегося от стен подъезда и снежным комом, выкатившегося на улицу.
– Убили-и!!.. Ой, мамочки ро́дные!!!..
Галина Васильевна выронила чашку, и даже не взглянув на осколки, бросилась в коридор, потому что крик донесся с лестницы; распахнув дверь, она увидела безумное лицо Риты из соседней квартиры, ее прижатые к щекам ладони, трясущуюся голову, и только потом, кровь. Много крови – целое море, не помещавшееся на площадке. Темный ручеек застыл на ступенях, а несколько самых смелых капель висели под перилами, собираясь сорваться вниз. Галина Васильевна решилась опустить глаза и поняла, что чуть не споткнулась о тело, по левой руке которого, от запястья до локтя, тянулся ужасный рваный порез. Рядом валялся кусок стекла и куртка. В мертвенно бледном лице она не сразу признала Кирилла, а признав, почувствовала, как подкашиваются ноги; она сползла по дверному косяку, и все погрузилось во тьму.
