– Да, – Даша вздохнула. От понимания становилось легче, но не настолько, чтоб прыгать от счастья. Это проще всего, сказать и уехать – потом-то все можно будет и забыть.
– Иди, я доеду, – сказала Даша, когда они вышли на улицу.
– Точно? Не обидишься? Я ведь не настолько спешу.
– Не обижусь, честно, – Даша представила, как в тягостном молчании они бредут по улице. …Почему, расставаясь, люди всегда молчат? Разве им становится нечего сказать друг другу?.. Или они прикидывают, стоило ли начинать то, что заканчивается… или им просто не хватает слов, как мне сейчас?.. Ведь все в жизни размыто по каким-то мелочам, а в такие моменты собирается, как на кончике иглы… Да, скорее, последнее. Поэтому мы обязательно станем целоваться в подъезде, и придется сказать, что я люблю его, ведь если не сказать, это будет выглядеть, как раньше – я ж целовалась раньше. Но тогда все было не так!..
Даша представила подъезд и Кирилла. Похоже, она никогда не сможет спокойно ходить мимо почтовых ящиков на втором этаже; так же, как никогда не сядет ни в один «Опель»… Снежный ком воспоминаний, собирая с земли плевки и окурки, брошенные неизвестно кем, покатился вниз. Нет, сегодня она не способна озвучивать никакие решения. Может, и хорошо, что он уезжает. …Но завтра мы увидимся – одного дня ужасно мало, чтоб все оценить…
– На вокзал-то, надеюсь, прийти можно? Этого твой тренер не запрещает? – спросила Даша.
– Этого не запрещает, – Ромка засмеялся, – поезд у меня в девятнадцать сорок. Десятый вагон. Пойдем, я тебя хоть на маршрутку посажу.
– Пойдем, – Даша позволила обнять себя и как-то не заметила, что шаги их, поначалу не отличавшиеся от торопливых прохожих, становятся все медленней; потом они замерли вовсе, а Ромкино лицо оказалось совсем близко. Дальше все поплыло, потому что Даша закрыла глаза. Если б могла, она б заткнула и уши, и нос – зачем они, если все пять чувств переместили свои рецепторы на губы и кончик языка?..
– Только никаких проституток, слышишь? – прошептала она, когда вновь вернулся шум улицы, вновь возникли непоколебимые громады серых домов и в нос ударил запах выхлопных газов. В эти слова она вкладывала новый, особый смысл – …вот, он вернется, и я сама заменю ему всех проституток на свете!.. Я сделаю то, что хотел от меня Колобок, и это будет фантастически здорово!..
Они молча пошли дальше и снова остановились, норовя, вопреки всем законам, объять необъятное, но тут очень вовремя появилась маршрутка.
