Без дождя стало оглушающее тихо, только редкие капли срывались с деревьев, и булькали, падая в лужи; воздух стал настолько чистым, что казалось, заполнял весь организм. Дима подумал, что дышится здесь совсем не так, как в его саду.
На небе появились звезды. Они ничего не освещали, но дома перестали сливаться с небом, будто кто-то сдернул пелену с окружающего мира. Идти стало легче – обнажились корни и камни, по которым можно ступать относительно безопасно.
Улица еще раз плавно повернула вправо, и Дима увидел… знакомый дом и уперся руками в знакомый забор; перед ним возвышалось знакомое дерево. Он невольно опустил глаза и наткнулся взглядом на скомканную пачку сигарет. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Не мог он повернуть на сто восемьдесят градусов и не заметить!.. Жажда поисков сменилась суеверным ужасом. Вспомнились сказки, как черти водят людей по кругу, доводя до безумия, и еще много всякой ерунды, в которую он никогда не верил. Но как бы не воспринимало все это сознание, он стоял на том же месте и тупо смотрел на пачку, брошенную им же полчаса назад.
Он вновь ощутил себя в замкнутом пространстве. Пусть оно стало шире, по сравнению с садом, но все равно, куда бы он ни пошел, всегда будет упираться в этот забор и находить эту пачку сигарет. Возникла бредовая мысль, а сможет ли он, вообще, выбраться из этого лабиринта?.. Чувство страха оказалось сильнее нежелания возвращаться в пустой дом – он развернулся и побежал. Несколько раз обернулся, чтоб удостовериться, что забор остался на прежнем месте и не перемещается вслед за ним.
Обратная дорога показалась гораздо короче. Он запыхался, но минут через пятнадцать уже снова стоял на перекрестке. Внизу прогрохотал поезд; вверху светился одинокий фонарь, от которого он начал свое путешествие. Дима быстро пошел наверх, больше не оглядываясь, стараясь лишь не поскользнуться, чтоб не поползти назад к тому дьявольскому забору, закрывающему проход в остальной мир. Как-то незаметно проскочил первый перекресток, и сразу оказался на автобусной остановке. Мимо прошелестела машина, взметнув сноп брызг, за ней еще одна…
Дима несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя, и не спеша побрел к дому.
Толкнув калитку, наконец он оказался в саду. Вновь возникло ощущение границы, а все происходившее только что – плодом его скучающей фантазии. Зайдя в дом, включил свет. Снял туфли, покрытые желтой, липкой глиной, мокрые джинсы. Одно прикосновение к холодной ткани оставляло чувство чего-то чужого и тревожного, будто одежда впитала все несообразности мира, из которого ему только что удалось выбраться.
