— Ма! Ты где? — долетел из спальни голос Тьерри.
Я вздрогнула и резко села.
Он поскребся в дверь ванной.
— Ма, ты здесь?
— Здесь! Здесь!
— Ты скоро? А то мы тебя ждем-ждем! Приходи! Вино правда отпад! И ты такой сыр вкусный купила! И мы с папой салата целую миску нарубили! Ма! Ты меня слышишь?
Я сглотнула комок, вдруг вставший в горле.
— Слышу! Слышу! Вы пейте, ешьте. Вы меня не ждите. Я приду потом.
— Ма, у тебя все в порядке?
— Конечно, сынок!
— А почему голос такой?
— Пена в глаз попала! Очень щиплет… Я приду, приду!
— Ладно. Или, может, папу прислать?
— Ни в коем случае!
— Как скажешь.
Он ушел, а мои глаза действительно ужасно драло и щипало, и от этой чертовой водостойкой туши я никак не могла избавиться, и я терла и терла глаза, и плакала, уже не сдерживаясь, от этой рези в них и собственной беспомощности…
В дверь постучался и заглянул Даниель.
— Можно к тебе? Что такое? Ты плачешь?
Я повернула к нему лицо и провела пальцами под глазами по черным разводам туши.
— Видишь? Я не могу ликвидировать эту химию! От воды она только еще больше размазывается! Или от пены! Я не знаю!..
Он присел на край ванны и заботливо произнес:
— Успокойся, пожалуйста. Раньше ведь ты как-то ее смывала?
— Смывала! Но не водой, а специальным лосьоном! А после воды он ее не берет! А я сразу полезла в воду, хотя сначала надо было смыть лосьоном тушь!..
— Ну ничего страшного. Никто не умер. — Он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Не паникуй. Где твой лосьон?
— Вон. — Я показала пальцем.
Он взял флакон и стал читать этикетку, потом спросил:
— А нормальная инструкция к нему есть?
— Не знаю… — Я всхлипнула. — Может, была на коробочке.
— Коробочку ты, конечно, выкинула? Да? Но в любом случае ясно, что реакции мешает вода. Поэтому, — он потянул с вешалки полотенце, — мы ее просто вытрем. Промокнем. Вот так. И еще. И не плачь! Слезы — тоже вода.
Он старательно, как ребенку, вытер полотенцем мое лицо. На ткани сразу отпечатались черные пятна. Потом протер под глазами еще раз. Новые пятна на белом махровом полотенце.
— А вдруг они не отстираются? — спросила я.
— Ну и ладно. Мало у нас тряпок? Нам же главное — привести в порядок твои глазочки. — Он с улыбкой подмигнул, щедро налил лосьона на край полотенца и протер им под моим левым глазом, потом под правым. — А ну-ка, посмотри! — И протянул мне ручное зеркало.
Я охнула.
— Чудо! Тушь исчезла! Только теперь там все красное…
— Но у тебя же должен быть какой-нибудь крем, чтобы снять раздражение. Нанеси не жалея. Только не три ты опять, не втирай! Еще хуже сделаешь! Аккуратно, мягкими, постукивающими прикосновениями, безымянным пальчиком, он самый нежный.
