— Он мне тоже говорил, что я первая любовница в его жизни… — Аннет тихонько всхлипнула. — Наверное, он увидел вас, все понял, и ему стало стыдно…
Марта издала странный звук, но тут же закашлялась и сказала, что пойдет покурит на балконе, поскольку у нее в организме происходит явное никотиновое голодание.
— Конечно, — сказала я. — Подзаправься никотином, а я побуду с гостьей, чтобы она не скучала.
— Мне не скучно! Вы тоже покурите, только сначала покажите мне, пожалуйста, где здесь туалет…
— Пойдемте, покажу. — Я встала с кресла.
— Это, конечно, не мое дело, — по пути в ванную очень серьезно сказала Аннет, — но зачем вы курите? Наукой давно доказано, что это очень вредно. У нас в семье не курит никто.
— Когда вы встречались с Тьерри, вы ему об этом говорили?
— Да. Он при мне никогда не курил!.. Ой, а откуда вы знаете, что его зовут Тьерри?
— Ну я расспрашивала Марту о семье Жюстин и Даниеля.
— Вы любите его до сих пор?
Я распахнула дверь ванной.
— Пожалуй. Но это не важно… Идите! Потом я.
— Хотите, идите первой. Я подожду.
Но я все-таки пропустила ее вперед. Прошла на кухню. Хромированные стрелки-прутики на дверце шкафчика напоминали усы — без двадцати четыре. Самая тонкая деловито перескакивала на размер секунды. Я налила воды в чайник, поставила его на основание и нажала рычажок, засветившийся красным, чтобы он нагревался. Открыла кран, намочила губку и стала ликвидировать на плите следы убежавшего из турочек кофе. Сами же серебряные турочки поместила в раковину, чтобы потом их тоже привести в порядок.
— Извините, что так долго, — сказала Аннет, выйдя из ванной, и направилась ко мне. Волосы вокруг лица влажно блестели. — У мадам ван Бойк такая красивая квартира!
— Вообще-то она мадам Рейно, ван Бойк — ее девичья фамилия и литературный псевдоним.
— Ну да, я перепутала… У вас кофе сбежал? Я там так долго возилась? Давайте губку, я закончу, идите.
Я протянула ей губку.
Когда я вернулась, она сидела за столом и пила из стакана молоко. Открытый пакет стоял рядом. На щеках — дорожки слез.
— Ничего, что я залезла в холодильник? — Она потерла пальцами под глазами, жалобно улыбнулась. — Очень хотелось пить… Чайник закипел. Надо заварить чай? Или просто чтобы была кипяченая вода?.. — Всхлипнула и закрыла лицо руками.
Я обняла ее за плечи, как Марта.
— Все образуется. Не надо плакать, это вредно для малыша.
— Его все равно придется убить… Неужели вы не понимаете?..
— Не говори так!
— А как?! Если бы я только раньше знала…
