Что и произошло, но я все-таки успела вовремя развернуть текст своей работы, и раскрытая страничка сайта и файл с заготовками остались под ним.
Даниель обхватил меня за спину, прижался щекой к моей щеке и начал читать с экрана:
— «Аэропорт Ганновера совсем не походил на аэропорт в родном городе Джейн, которая чувствовала себя здесь совсем чужой в своей зимней дубленке среди публики, одетой по-летнему…» — Жар от мужа и тяжелое сопение не оставляли сомнений в его настроении.
— Пожалуйста, только не здесь, — тоже испытывая перебои с воздухом, прошептала я и захлопнула компьютер. — Идем в спальню…
Каркас для протеза в понедельник был уже готов и подошел к его челюсти как влитой. Оставалось потерпеть еще неделю, пока в лаборатории изготовят уже сами новые зубы Даниеля. Муж Вивьен очень кстати улетел в командировку, и ванкуверские ночи напролет она отдавалась Страннику, так что мой муж стрелой летел с работы домой, и мы сразу врывались в спальню. Тьерри продолжал усердно заниматься, каждое утро вставал раньше меня и поливал свои растения на террасе, которых прибавлялось с каждым днем. Старательно цвели тюльпаны в компании нарциссов нескольких сортов.
Выходные в точности повторили предыдущие, и в понедельник царевна Будур поставила Даниелю протез на временный цемент. В среду предполагалось установить новые зубы окончательно, если все пойдет нормально. Сегодня ничего не кусать, не есть, не пить очень холодного или горячего. И никакого алкоголя, который означает неминуемое кровотечение. При дискомфорте, температуре или боли принять обезболивающее и ни в коем случае не пытаться самостоятельно вынуть протез.
— Еще чего! — замороженным ртом пробубнил Даниель.
Он был в таком восторге от своей новой улыбки, что всю дорогу до дома без конца заглядывал в зеркальце и любовался. Но, когда начала отходить анестезия, все восторги кончились. После двух таблеток обезболивающего, не давших желаемого эффекта, он прилично выпил коньяку — назло этой живодерке горгоне Медузе — и очень поязвил на ее счет, поскольку никакого кровотечения не последовало. От коньяка он уснул, однако ночное рандеву с Вивьен не состоялось — вся челюсть и вся голова болели так, что именно от этой боли он и проснулся. Плюс ко всему его знобило — скакнула температура.
Даниель стонал, метался, проклинал все на свете, пил аспирин, обезболивающее, коньяк, курил прямо в спальне. Это была самая жуткая ночь в моей жизни…
В полдень позвонила Марта.
