Ладно, потом буду оплакивать хорошего человека. Я сейчас на работе.
Принимаю воду в цистерны, уточняю направление и слушаю. Ушам больно, так громко плещут снаряды. И взрываются -- это вообще невыносимо. Мои звукоприёмники теперь погружены, отчего чувствительность их сильно возросла.
Ныряю на десять метров и иду. Мне ближайшие двадцать минут на поверхности делать нечего. Видимости, как Вы понимаете, вообще никакой, а редкие неясные проблески вообще ни о чём не говорят. Не могу их идентифицировать.
Обстановка нервная, нерабочая. Действую по приборам и чувствую себя неуверенно. Очень хочется обратно в свою каюту к лампе, стоящей на столе, к чертежам и эскизам. Это во мне говорит возраст. Жажда опасности -- уже в прошлом. Сейчас я -- просто система управления выполняющая заданную программу под контролем таймера. Время вышло. Звуки снаружи отчётливо разделились на две основные группы. Выстрелы -- впереди, и падения снарядов -- позади. Снижаю ход до самого малого и... передумываю. Останавливаюсь и медленно всплываю. Очень медленно, потому что плавучесть лодки просто ничтожна.
Поверхность приближается. Проблески выстрелов видны отчётливо. Чуть доворачиваю, в направлении одного из таких мест и начинаю подкрадываться, оставаясь под водой. Ха! А волнение наверху вообще не ощущается. Я даже не показал рубку, потому что в свете очередной вспышки успел оценить состояние границы двух сред. Очень мелкая рябь. И мне категорически нельзя высовываться -- сразу ведь заметят. Хотя, наверху стало как-то светлее. Но это не рассвет и в воде по-прежнему ничего не видно. Даже носа лодки, не говоря о торпеде.
Крадусь. Знаю, что впереди меня находится стреляющий корабль. Но оценить расстояние до него абсолютно невозможно. Этак ведь и в борт въехать недолго, тем более, что звуки слышатся всё отчётливей и отчётливей. Несколько раз приникаю ухом к трубке переднего звукоуловителя. Ну да, громче звучание. И что я из этого могу понять? Наконец, сработав рулями "выглядываю" на пару секунд из воды -- выполняю отработанный "с пьяну" дельфиний перекат, но менее энергично, без хлопка днищем, а то бы торпеду отломал. Метров двести до длинного приземистого силуэта, над которым возвышаются массивные мачты. Стоит вполоборота. Понял. Ныряю.
Теперь можно действовать. Двадцать градусов вправо, триста секунд прямо, тридцать градусов вправо. Выглядываю. Ой! Чуть не врезался. Передо мной высокий борт. Близко. Метров тридцать до него.
