— Говори, в чем ты обвиняешь этого человека.
Абдулла выскочил вперед, словно паяц из коробки, и ткнул костлявым пальцем в Гордона.
— Я обвиняю этого человека в убийстве! — закричал он. — Сегодня перед рассветом он набросился на меня и на моих товарищей, пока мы спали, и зарезал того, кто сейчас лежит перед вами. Остальные спаслись лишь… чудом.
По залу пробежал ропот изумления. Птолемей насупил брови и обратился к Гордону:
— Что ты можешь сказать в ответ?
— Он врет, — нетерпеливо заявил американец. — Да, я убил этого…
Его слова потонули в гневном реве. Горожане, которых набралось больше сотни, устремились на чужака, который только что спокойно признался в гнусном преступлении. Стражники едва успели их оттеснить.
— Я только защищал свою жизнь, — возмущенно продолжал Гордон. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. — Этот шакал и трое его сообщников — вот они, перед вами, — этой ночью пробрались в дом Пердикки, в комнату, где я спал. Меня ударили по голове чем-то тяжелым, я потерял сознание, а затем они отнесли меня в заброшенный дом, чтобы ограбить и убить.
— Так и было! — в гневе подхватил Бардилис. — И они перерезали горло одному из слуг моего отца.
Кажется, это был действительно веский аргумент. Зрители, которые только что готовы были расправиться с Гордоном, явно поняли, что погорячились.
— Ложь! — завизжал Абдулла. — Бардилис околдован! Аль-Борак — колдун! Как еще он мог выучить ваш язык?
Алчность и страх делали таджика изобретательным. Колдовства здесь боялись, и люди, перешептываясь, украдкой делали знаки, предохраняющие от дурного глаза. Бардилис выхватил меч, несколько юношей последовали его примеру — так стая гончих ждет сигнала охотника, чтобы броситься на могучего кабана.
— Мне все равно, колдун он или нет! — звонко крикнул Бардилис. — Он — мой брат, и я никому не позволю к нему прикоснуться!
— Он колдун! — не унимался Абдулла. — Я знаю его давно. И призываю вас: будьте осторожны! Он хочет ввергнуть Аталус в безумие! Он носит на теле свиток с колдовскими письменами, и в этом свитке заключается его колдовская сила. Если вы отдадите мне этот свиток, я унесу его из Аталуса, и уничтожу там, и он больше никому не причинит зла. Я не лгу, и у меня есть тому доказательства. Подержите Аль-Борака, а я обыщу его и докажу, что говорю правду.
— Я не позволю никому прикоснуться к Аль-Бораку! — повторил Бардилис.
В эту минуту Птолемей поднялся с трона — могучий и мрачный, как Зевс-громовержец. Сейчас его вид поневоле внушал благоговейный страх. Медленно, величаво, царь спустился со своего возвышения.
